…ил на несколько минут раньше, чтобы избежать столкновения в приемной. Медиатор может озвучивать страхи и сомнения присутствующих: «Меня пугает то, что и как вы говорите. Вы действительно хотите меня напугать?» Если человек отвечает, что у него и в мыслях не было пугать, тогда медиатор может спросить, не хочет ли человек выслушать, как именно медиатор пришел к подобному заключению. Мягкая конфронтация такого рода обычно приводит к тому, что человек в процессе медиации начинает вести себя более уважительно. Медиатор также дает понять, что тайм-аут в ситуации, когда обстановка чересчур накаляется, – это совершенно нормальный ход.

Человек, который опасается насилия со стороны партнера, может приглашать на медиацию группу поддержки. Открытое обсуждение вопросов безопасности дает человеку, страдавшему от насилия, ощутить себя вправе задавать условия работы; в то время как если бы этот человек промолчал, то вправе задавать условия работы (как и условия их совместной жизни вообще) был бы тот человек, который осуществляет насилие.

 

Примерная последовательность этапов медиации развода

1. Расспросите участников о том, какие у них ожидания от медиации, на что они надеются.

2. Попросите вкратце рассказать историю конфликта/проблемы и, если необходимо, дайте ей название. Дайте отклик на эту историю - в экстернализующем ключе.

Как долго эти разногласия (этот конфликт) присутствуют в вашей жизни? Как давно это появилось? Было ли когда-то время, когда этой проблемы не было, а потом она появилась и стала мешать вам жить?

Расспросите о последовательности событий, в которой воспроизводится конфликт.

Что происходит, когда конфликт вторгается в вашу жизнь? И когда ваш(а) супруг(а) так говорит или действует, как конфликт побуждает вас реагировать на это? Как бы вы могли назвать весь этот «порочный круг» во взаимодействии?

Расспросите о последствиях конфликта в жизни партнеров.

Как этот конфликт побуждает вас думать, чувствовать, действовать?

«Иногда я ее просто ненавижу». – То есть, конфликт заставляет вас чувствовать ненависть. Как ему удалось сделать так, что ненависть захватила ваши чувства?

Навскидку, насколько обвинения контролируют ваше восприятие отношений с партнером? Насколько они мешают вам разбираться с трудностями?

Что предательство сделала с той радостью и счастьем, которые переполняли вас, когда ваши отношения только начинались?

Расспросите о последствиях конфликта в жизни детей и/или других родственников.

Расспросите о последствиях конфликта в других областях жизни вовлеченных в него людей.

Как конфликт повлиял на вашу работу, финансовое положение, на ваши планы на будущее и мечты, на доверие к людям в целом, на сон и самочувствие, на способность отдыхать и получать удовольствие от жизни?

Кого еще затронули последствия этого конфликта?

Там, где имеет смысл это сделать, расспросите о тех представлениях, которые лежат в основе истории конфликта.

Каковы ваши представления о том, что значит «быть родителем»? Как они у вас возникли, где вы научились этому?

В чем, как вам кажется, нуждаются дети?

Насколько вы принимаете ожидания окружающих в том, как вы должны заботиться о детях? Что вы хотите делать по-своему? Что мешает обсуждать это?

 

3. Выясните, в каком направлении хотят двигаться участники медиации. Хотят ли они, чтобы в их жизни все оставалось как сейчас, или хотят, чтобы стало лучше (или хуже)?

Мне любопытно, насколько далеко может зайти этот конфликт. Как вы считаете, худшее уже позади или еще впереди? Что это было (может быть)?

Что вам нравится больше – те периоды, когда вам удается обращаться друг с другом уважительно, или те периоды, когда вы все время ругаетесь?

Хотели бы вы, чтобы этот «порочный круг» оставался в вашей жизни, или чтобы его больше не было?

Являются ли перечисленные вами последствия конфликта приемлемыми для вас? Почему нет?

 

4. Способствуйте развитию и уплотнению предпочитаемой истории.

Что вы уже делали, или планировали, о чем думали, что могло бы уменьшить негативное воздействие конфликта на вашу жизнь и жизнь ваших близких?

Считаете ли вы себя здравомыслящим человеком? Если да, как вы пытались проявить это в отношениях с партнером?

Как развивались ваши отношения до тех пор, как в них не появился конфликт? Что вы ценили в них? Каково сейчас вспоминать об этом? Какие возможности это открывает?

Бывали ли случаи, когда конфликт мог захватить вас и испортить вам общение, но не захватил? Что вы сделали, чтобы не позволить ему хозяйничать?

Были ли в последнее время (пару недель) случаи, когда вы и/или ваш партнер предприняли шаги для того, чтобы проявить заботу, сотрудничество, справедливость? Как это было, каковы были последствия этого? Даже если вы не сделали ничего такого, возможно, вы думали или мечтали об этом?

Пусть история сотрудничества «набирает обороты»:

Что значит для вас слышать сейчас, что ваш бывший муж говорит о надеждах на понимание и сотрудничество? Как вам кажется, слышать это сейчас поможет вам в будущем находить лучшие решения для возникающих проблем? Каким образом?

Как вам кажется, что это проявление заботы говорит о том хорошем, что все еще присутствует в ваших отношениях, несмотря на такие серьезные проблемы? Как вам удалось сохранить это хорошее?

Какие обязательства вам нужно принять на себя, чтобы вырвать отношения из лап конфликта?

Укрепляйте отношения между партнерами, чтобы поддержать историю сотрудничества:

Что из того, чем вы дорожите в отношениях, пострадало от конфликта? Если бы вы могли что-то спасти, что бы это могло быть?

Вы говорите, что раньше вы могли проявлять уважение друг к другу. Это умение естественно для вас или вы ему где-то у кого-то научились? Каким образом?

Как вам удается сохранять эту область взаимодействия свободной от конфликта?

 

5. Подготовьте соглашение

Можно ли сказать, что вы пришли к соглашению в достаточной степени, чтобы быть способными противодействовать этому конфликту?

Что каждый из вас готов делать, каких принципов придерживаться, чтобы преодолеть эту проблему?

Что ваша готовность делать это говорит о том, что для вас важно?

 

Использование писем и документов

Майкл Уайт и Дэвид Эпстон в своей книге «Narrative Means to Therapeutic Ends» первыми подробно описали использование психотерапевтических документов, открывающих людям больше возможностей для того, чтобы жить предпочитаемой жизнью. При этом они ссылаются на то, что записанное слово обладает в нашей культуре большим авторитетом, нежели сказанное. Люди, стремящиеся выстроить предпочитаемую историю своей жизни, нуждаются в механизмах, инструментах, которые помогут им расположить события во временной последовательности в соответствии с темой и сюжетом. Записи помогают также раздвинуть границы памяти, не упустить важное, «произвольно организовать лингвистические ресурсы».

В медиации, ориентированной на решение проблем, используются письменные соглашения, составляемые в качестве итога медиации. Они применяются как «протокол о намерениях» в качестве точки отсчета для последующего самостоятельного «разруливания» возникающих конфликтных ситуаций. С нарративной точки зрения, письменные документы являются не итогом медиации, а вехой на пути развития истории конструктивных взаимоотношений. Они служат для разработки сюжета и определенных характеристик персонажей, и этом смысле они являются средством работы, а не ее целью.

 Письма, которые медиаторы пишут участникам на различных этапах работы, могут сыграть ключевую роль в закреплении малого продвижения и способствовать тому, чтобы в промежутке между сессиями медиации люди не скатывались обратно в конфликтную историю. Письма пишутся в экстернализующем ключе: конфликт описывается как нечто отдельное, самостоятельно живущее и имеющее свои виды на людей, их будущее и их отношения. Когда люди перечитывают письма медиатора, подобное восприятие конфликта становится для них привычным. Когда последствия конфликта записаны, они становятся более наглядными и измеримыми. При этом конфликтующие стороны объединяются и становятся союзниками в борьбе с конфликтом, вместо того, чтобы бороться друг с другом. В письме медиатор в уважительной форме признает вклад каждого из участников, не обвиняя при этом другого, и возможность подобного отношения создает основу для «новостей отличия».  Письмо служит также для того, чтобы признать добрые намерения каждого из участников. Люди, вовлеченные в конфликт, склонны умалять добрые намерения своих противников и приписывать им злонамеренность. Письма и другие документы иногда помогают людям понять, каким образом их конфликт развивался в контексте отношений власти, санкционированных в рамках более широких социальных дискурсов, таких, например, как сексизм и расизм.

Письмо также направлено на то, чтобы создать или найти новые «уникальные эпизоды», выходы из конфликтной истории в предпочитаемую. На каждой сессии медиации каждая из сторон говорит и делает нечто малозаметное, но способное служить основой для развития истории о сотрудничестве и взаимном уважении. В письме медиатор обращает внимание на эти моменты и задает вопросы о том, какие возможности они могут открывать. Письмо побуждает людей обращать внимание на уникальные эпизоды, моменты сотрудничества и взаимного уважения, возникающие в промежутке между сессиями медиации. Люди часто сообщают о том, что перед очередной сессией медиации они тщательно перечитывают все документы, созданные в результате предыдущих сессий, и что спустя некоторое время им удается более полно и глубоко понять, что же происходило, нежели «в пылу» самой медиации.

Конечно, написание письма требует вложений времени со стороны медиатора. Тем не менее, эффективность этих средств оправдывает затраты. Письма, которые пишет медиатор клиентам, могут служить в качестве его собственной отчетной документации. Сам процесс написания дисциплинирует медиатора и тем самым помогает ему избежать множества административных проблем. Экстернализующий проблему, уважительный стиль написания писем способствует повышению этических стандартов поведения медиаторов внутри профессионального сообщества. Из-за того, что все записи адресованы клиенту и ничего от него не скрывается, медиаторы перестают между собой за глаза отзываться о клиентах неуважительно.

Письма могут способствовать также проведению четкого различия между намерениями людей и их поступками. Даже если поступки человека принадлежат конфликтной истории, иногда можно отделить намерения от поступков и рассмотреть намерения в качестве уникальных эпизодов. Письма, содержащие в себе описание и признание этих намерений, могут весьма способствовать их воплощению в жизнь.

 

Заключение

 

Особенности нарративного подхода к медиации:

Более привилегированное положение историй и смыслов по сравнению с фактами

Выслушивание истории конфликта в контексте дискурсов

Четкое отделение истории конфликта от историй о взаимном уважении, понимании, мире и сотрудничестве

Использование беседы-экстернализации для того, чтобы отделить людей от конфликта, рабами которого они являлись

Ориентация на создание отношенческого контекста для продолжающихся изменений в противовес ориентации на разовое достижение соглашения

Выявление и развитие альтернативных историй, которому сопутствует «растворение» конфликта

Эти идеи непросто усвоить, потому что они требуют в первую очередь приверженности философским и этическим основаниям подхода, нежели знания техник. (Именно те, кто привержен этическим принципам, и придумывают новые техники.) Однако есть свидетельства того, что применение этого подхода ведет к возникновению иного рода коммуникации и, соответственно, общества иного типа – общества, основывающегося на добровольно взятых на себя обязательствах поддерживать диалог на равных, совместно создавать смыслы, вместо того, чтобы побуждать людей к соперничеству и конкуренции друг с другом и фокусироваться на удовлетворении собственных индивидуальных потребностей. Отношения власти в подобном сообществе все время на виду.

 

[1] Материал переведен и подготовлен к публикации Д.А.Кутузовой. При подготовке обзора использована информация с сайта http://narrative-mediation.crinfo.org/ и книга G.Monk, J.Winslade “Narrative Mediation: A new approach to conflict resolution”. Jossey-Bass, 2000.

[2] Восстановительное правосудие рассматривает преступление как причинение вреда людям и отношениям, а ответственность правонарушителя – как заглаживание вреда. Программы восстановительного правосудия ориентированы на то, чтобы потребности пострадавшего, появившиеся у него в результате преступления (потребность в признании его чувств, возмещении ущерба) были удовлетворены, напряженная ситуация между правонарушителем и пострадавшим была разрешена, а правонарушитель получил возможность снова быть включенным в сообщество. В России продвижением восстановительной модели правосудия занимается центр «Судебно-правовая реформа» www.sprc.ru 

[3] Экстернализация – размещение проблемы вне человека (вместо «он лентяй» мы будем обсуждать Лень и ее влияние на его жизнь и жизнь окружающих его людей). Проблема может быть персонифицирована – можно сказать, что у нее есть свои намерения в отношении человека и его жизни, свои умения и уловки.

[4] Человек, как правило, не является автором идей и принципов, которыми он руководствуется в жизни, они являются порождением определенного культурно-исторического контекста, и способствуют порождению и воспроизведению определенных отношений власти, выгодных какой-то социальной группе и угнетающих представителей другой социальной группы. Деконструирующие вопросы направлены на выяснение контекста идей, представляющихся универсальными и общезначимыми.

[5] Пересочинение (re-authoring) – работа по выявлению исключений из доминирующей истории, того, что они значат для человека (какие ценности и принципы они выражают), прослеживание истории возникновения и развития этих принципов и ценностей в жизни человека, выяснение, какие поступки в ближайшем будущем становятся возможными, если эти ценности и принципы будут в большей степени присутствовать в жизни человека.

[6] В нарративном подходе используется публицистическое толкование термина «дискурс», идущее из работ М.Фуко (Foucault, M. 1980: Power/Knowledge: Selected interviews and other writings, 1972-1977. (C. Gordon, ed.) New York: Pantheon Books. и Foucault, M. 1985: The History of Sexuality, Vol. 2: The use of pleasure. (R. Hurley, trans.) New York: Pantheon Books.)