3.4. Медиация в работе с несовершеннолетними правонарушителями.

Использование медиации в рамках восстановительного правосудия приводит к достаточно эффективным результатам, так, например, в США более 95% таких дел закончились письменным договором о возмещении ущерба и более 90% таких договоров исполняются в рамках одного года. В тоже время фактическое выполнение приговоров суда о возмещении ущерба обычно составляет лишь 20 – 30%.

Приведенная статистика свидетельствует о важности того факта, что при составлении договора о возмещении ущерба в процессе медиации, правонарушитель принимает совершенно сознательное участие и поэтому воспринимает его как моральное обязательство, в то время как приговор суда воспринимается как очередная карательная мера. Феномен возникновения моральных обязательств основан на том обязательном условии, что проведение медиации становится возможным только после того, как обвиняемый или ответчик признал свою вину и выразил добровольное желание возместить ущерб.

Кроме того, в процессе проведения медиации жертва и преступник имеют возможность встретиться лицом к лицу и получить из первых уст информацию об истинных намерениях и чувствах противоположной стороны. Именно это, с одной стороны, в большинстве случаев приносит облегчение жертвам, так как они получают возможность выразить свои чувства и задать интересующие их вопросы непосредственно лицу, причинившему им вред, и, с другой стороны, позволяет преступнику увидеть обратную сторону им содеянного, о которой он, как правило, либо имеет очень приблизительное представление, либо вообще не задумывается. Таким образом, медиация способствует формированию у преступника сознательной ответственности и желания возместить или хотя бы минимизировать причиненный им ущерб.

Также, проведение примирительных процедур с использованием медиации значительно повышает правосознание и активизирует гражданскую позицию местного сообщества, поскольку в качестве медиатора, как правило, выступает один из его представителей, прошедший специальную подготовку, и в самом процессе примирения и составлении договора о возмещении ущерба принимают участие  заинтересованные представители ближайшего окружения всех участников криминального события.

Все выше перечисленное способствовало тому, что медиация постепенно находит свое применение в условиях российской действительности, и, прежде всего, в работе с несовершеннолетними правонарушителями. Здесь медиация используется при разрешении школьных конфликтов и при проведении примирительных процедур, в случае совершения несовершеннолетним преступления небольшой тяжести. Но она может использоваться и при работе с подростками, осужденными к лишению свободы за совершение преступлений различной степени тяжести. В этом случае использование принципов и методов медиации имеет свои специфические особенности.

Основными принципами медиации, отличающими этот метод разрешения конфликтов, являются:

присутствие медиатора, выполняющего функцию посредника;

присутствие всех сторон, участвующих в конфликте;

неформальный уровень проведения переговоров;

добровольность участия в медиации всех сторон;

необходимость достижения консенсуса и конкретных договоренностей.

Применение медиации наиболее целесообразно в тех случаях, когда разрешение конфликта невозможно в процессе непосредственного общения конфликтующих сторон, но спорящие стороны заинтересованы в хороших отношениях друг с другом в будущем и стремятся к согласованному разрешению конфликта. Также важно, чтобы у участников медиации не было «выраженного психического заболевания, отсутствовала сильная зависимость, и они не подавлялись насильственно».

Однако, в процессе практического использования медиации, в том числе в правоприменительной деятельности, постепенно сформировались ее новые разновидности, отличающиеся от классического варианта. Так, например, часто участники криминального события не признают свою долю участия в конфликте, или считают, что их вина гораздо меньше той, которая им инкриминируется. В этом случае медиатору приходится отступать от стандартных процедур проведения медиации и использовать творческий подход для осуществления посредничества, подходящий исключительно для данной конкретной ситуации. Кроме того, медиация может быть значительно растянута во времени, поскольку недостаточная готовность сторон к переговорам значительно затрудняет достижение конкретных договоренностей.

Иногда при высокой степени готовности одной стороны к проведению медиации, вторая сторона, как правило, жертва, может быть абсолютно не готова к встрече лицом к лицу и ведению переговоров. В этом случае используется такая разновидность медиации как «osamaru» (от японского «делаться лучше»). Это предполагает работу одной из сторон конфликта над собой и возможностью выхода из конфликтной ситуации под руководством медиатора или коучера (индивидуального тренера).

Наработанная практика проведения медиации позволяет использовать ее при работе с подавляющим большинством несовершеннолетних преступников и правонарушителей, за исключением, естественно, тех случаев, когда это невозможно из-за психического или физического состояния клиента, или в случае его неготовности к медиации. Тем не менее, использование данного метода разрешения конфликтов при работе с несовершеннолетними осужденными имеет ряд специфических особенностей, которые обусловлены спецификой исполнения наказания в виде лишения свободы и характером совершенного преступления. При этом необходимо помнить, что при работе с этой категорией клиентов одного метода разрешения конфликтов не достаточно, поскольку преступление относится к особой категории социальных конфликтов.

«Социальный конфликт является обоюдным действием участников (отдельных лиц, групп, организаций и так далее), когда, по меньшей мере, один участник несоответствие в мышлении и/или чувстве, и/или воле с другим участником (другими участниками) ощущает как причинение ему другим участником (другими участниками) ущерба».

Это определение указывает на наличие у каждого человека несоответствий с другими людьми, проявленных на уровне основных психических функций: мышления, чувства и воли. Эти несоответствия вполне закономерны, поскольку каждый человек воспринимает мир особенным образом, реагирует на мир проявлениями различных чувств и испытывает различные желания, которые чаще всего не совпадают с желаниями других. Не удивительно, что наличие такого количества противоречий приводит к таким ситуациям, в которых эти противоречия воспринимаются как источник угрозы реализации человеком его замыслов, чувств и стремлений. Даже если эта угроза не является реальностью, она часто приводит к конфликтам, что же касается преступного деяния, то оно представляет собой ситуацию реального причинения ущерба и вреда, которая влечет за собой глубокий конфликт как между преступником и жертвой, так и между преступником и обществом.

Однако, в случае совершения преступного деяния мы имеем дело не только с конфликтами, являющимися его следствием, но и с конфликтом (конфликтами), который явился его причиной. Это может быть как  уже проявленный межличностный конфликт или конфликт между личностью и обществом,  так и внутриличностный конфликт. Внутриличностный конфликт лежит в основе любого проявленного социального конфликта, поскольку он является следствием неравновесного состояния личности. Следовательно, чем в более неравновесном состоянии находится личность, тем легче она вступает или втягивается в конфликтные ситуации, и любой социальный конфликт является проявлением внутриличностного конфликта. Это определяет необходимость работы с участниками криминальной ситуации, которые являются, по сути, участниками криминального конфликта, на нескольких уровнях.

В соответствии с российским законодательством первоначальная работа с криминальным конфликтом начинается на уровне судопроизводства и выполняется профессионалами (дознаватель, следователь, адвокат, прокурор, судья), которые представляют государство как субъект права. На этом этапе определяется степень виновности участников криминального конфликта и в соответствии с этим определяется мера наказания виновного, или виновных, исходя из существующих норм права. Этот вид разрешения конфликтной ситуации использует насилие (подавление воли виновного) в качестве средства и гарантии выхода из конфликта, минимизации его последствий и предотвращения возникновения новых конфликтных ситуаций. Практика показала, что этот способ работы с криминальным конфликтом является не всегда адекватным и всегда недостаточным средством, поскольку он не оказывает воздействия на причину возникновения конфликта, а значит и не является превентивной мерой для возникновения новых конфликтов. Кроме того, использование только этого метода разрешения конфликтов приводит к эскалации насилия и порождает новые конфликтные ситуации.

Осознание вышеописанного привело к использованию в российской правоприменительной практике еще одного метода разрешения криминальных конфликтов, который может быть назван коррекционным или терапевтическим. Этот метод направлен на работу с причиной преступления, т.е. с внутренним конфликтом личности, и используется, прежде всего, при работе с несовершеннолетними правонарушителями. На практике это выразилось в появлении в РФ элементов ювенального законодательства и судопроизводства, а также в появлении специальных социальных работников и психологов, которые призваны заниматься коррекцией личности несовершеннолетних правонарушителей и содействовать позитивному изменению их социального окружения.

Оба эти метода, безусловно, способствуют разрешению конфликтной ситуации, однако даже их использование в совокупности не является достаточным. Это происходит по той причине, что при реализации обоих указанных методов несовершеннолетний правонарушитель выступает исключительно в качестве объекта правоприменительной деятельности, а не субъекта права: в первом случае он выступает как объект реализации норм права, во втором – как потребитель услуг. Кроме того, оба указанных метода разрешения конфликтной ситуации работают с несовершеннолетним правонарушителем изолированно и не способствуют формированию и них навыков разрешения конфликтных ситуаций в процессе непосредственного общения с их участниками. Этот пробел может быть восполнен введением в работу с несовершеннолетними правонарушителями, в том числе и отбывающими наказание в виде лишения свободы, принципов и методов медиации. Проведением медиации с несовершеннолетними осужденными может заниматься пенитенциарный психолог, который удовлетворяет практически всем требованиям, предъявляемым к медиатору: наличие психологических знаний, которые облегчают обучение методам медиации, профессиональное умение устанавливать контакт, нахождение вне случившегося криминального конфликта.

В условиях воспитательной колонии медиация должна быть частью общей психологической работы с воспитанниками, только тогда она может быть действительно успешной. Проведению медиации должна способствовать коррекционная работа, направленная на снятие или минимизацию пенитенциарного стресса, который получают несовершеннолетние в процессе следствия, судопроизводства и водворения в места лишения свободы, и на гармонизацию личности воспитанника, которая заключается в корректирующем воздействии на основные психические функции с целью приближения их деятельности к возрастным нормам. Эта работа создает условия для осознания воспитанником последствий преступного деяния и формирования у него чувства ответственности.

Процесс формирования чувства ответственности за содеянное при работе с несовершеннолетними правонарушителями является в большинстве случаев очень сложным, поскольку многие из них страдают от педагогической и социальной запущенности, что приводит к отсутствию у них элементарных социальных навыков. Кроме того, чувство ответственности является обратной стороной чувства собственного достоинства, развитию которого у несовершеннолетних правонарушителей препятствовали многие факторы: неудовлетворенность многих элементарных потребностей, наличие фактов жестокого обращения со стороны взрослых и/или сверстников, отсутствие представления о возможности позитивных жизненных перспектив и т.д. Да и само пребывание в колонии, сопровождающееся, как минимум, ограничением свободы и подавлением воли, также не способствует формированию или укреплению чувства собственного достоинства. В этих условиях перед пенитенциарным психологом стоит задача не только самому относиться с безусловным уважением к личности воспитанника (в противном случае ни о какой медиации не может быть и речи!) но и создать атмосферу взаимоуважения и доверия на всех сеансах групповой работы с воспитанниками. Это сделает возможным работу с образом жертвы и осознанием причиненных ей страданий. Но описанная работа не должна сводиться к неизбежному в таких случаях возникновению чувства вина и зацикливанию на нем. Она имеет своей целью формированию у воспитанника понимания того, что хотя бы некоторые из последствий преступления могут быть исправлены или смягчены, что сделает положение жертвы менее тяжелым. При этом у воспитанника должно появиться осознание того факта, что улучшение ситуации, в которой находится жертва, приведет к улучшению его собственной жизненной ситуации и позволит ему вернуться (или вступить) в жизнь сообщества в качестве полноправного члена. В этих условиях у несовершеннолетнего правонарушителя реально может быть сформировано чувство ответственности, которое может привести к возникновению у него желания возместить ущерб или минимизировать причиненный вред, что является обязательным условием для инициирования психологом проведения медиации.

Проведение медиации с участием реальной жертвы преступления в условиях воспитательной колонии весьма проблематично, а в некоторых случаях и невозможно, прежде всего, потому, что это может оказать негативное влияние на состояние жертвы. Однако медиация может быть проведена с участием представителя жертвы, в качестве которого может выступать один из родственников или представителей общественности, в том числе молодежной или общественной организации. В медиации должны принимать обязательное участие родственники или иные близкие люди воспитанника, которые могут оказать ему реальную помощь и поддержку после его освобождения, в том числе и в выполнении им обязательств по возмещению ущерба или минимизации вреда. Процесс медиации во многих случаях оказывает целительное отношение на семью преступника, в которой отношения доверия и взаимоуважения были подорваны в результате совершения одним из ее членов преступления. В этом случае разрешение криминального конфликта и сознательное участие в нем членов семьи правонарушителя может явиться фактом, способствующим преобразованию конфликта в фактор внутреннего развития как семьи в целом, так и ее членов.

В том случае, если проведение медиации с участием жертвы или ее представителей не является возможным, а воспитанник действительно хотел бы добровольно возместить ущерб, психолог может проводить с ним «osamaru», направленную на формирование стратегии социально приемлемого поведения в будущем. Использование принципов и методов медиации в работе с несовершеннолетними осужденными в сочетании с необходимой психокоррекционной работой позволит создать реальную возможность для формирования у них ответственности за содеянное как основу социально приемлемого поведения в дальнейшем.   

3.5. Медиация в восстановительном правосудии в США и Великобритании

США. Общие вопросы восстановительного правосудия на примере США изложены в статье Марти Прайса «Может ли правосудие возникнуть в результате медиации»: «Господствующая у нас система уголовного судопроизводства является системой карательного правосудия, системой институализированной мести. Эта система основана на том убеждении, что правосудие осуществляется путем вменения вины и причинения боли; другими словами, вины и наказания. Око за око. Совершил преступление, получаешь срок. Отбыл срок, значит отплатил свой долг обществу. Преступление определяется как действие против государства (или штата США, например, “Народ штата Орегон против Джона Джонса”), и обвинитель выступает скорее в качестве уполномоченного штата (“атторней штата”), а не как адвокат, выступающий в защиту жертвы преступления.

Проблема. В связи с тем, что общество таким образом рассматривает преступление и правосудие, жертвы преступления, как правило, стремятся к тому, чтобы лица, совершившие против них преступления, понесли наиболее суровое наказание. Общество говорит им, что это будет справедливо, но зачастую, получив то, к чему они стремились, жертвы преступления испытывают чувство пустоты и неудовлетворенности. Месть не решает другую важную потребность жертв. Она не способна восстановить их потери, дать ответы на их вопросы, избавить их от страха, помочь им осознать их трагедию или исцелить их раны.

Подобный подход к правосудию как к карательной или “воздаятельной” мере привел к тому, что Соединенные Штаты стали одним из крупнейших тюремщиков в мире (на душу населения), с уровнем преступности, равного которому нет ни в одной другой высокоразвитой стране в мире. Мы “храним” преступников в таких учреждениях, внутренняя культура которых поощряет насилие, подлость, обман, манипуляцию и отрицание виновности. Тюрьмы перевоспитывают сравнительно немногих преступников. Многие правонарушители возвращаются в сообщество еще более антисоциальными личностями, чем они были до заключения. Подавляющее большинство правонарушителей вновь и вновь проходят через “вращающиеся двери” системы уголовного судопроизводства. Для всех очевидно, что наша система несовершенна, и мы не знаем, как поправить ее.

В фокусе внимания - личность. Противоположностью карательному правосудию выступает восстановительное правосудие, признающее, что преступление является нарушением правопорядка в отношении отдельных пострадавших и сообществ, а не в отношении государства как субъекта права. Вместо того, чтобы спрашивать: “Кто виноват? Как их нужно наказать?”, вопрос в восстановительном правосудии, ставится так: “Кому причинен ущерб, какие понесены потери, и до какого допустимого предела возможно восстановить их целостность?”.

Помимо фокусирования внимания на восполнении потерь, понесенных отдельными пострадавшими, в восстановительном правосудии также признается потребность возвратить правонарушителей к “правильным отношениям” как с отдельными пострадавшими, так и с сообществом. Маловероятно, что наказание само по себе сможет убедить преступника в том, что он должен стать полезным членом общества. Необходимо дать правонарушителям возможность нести осознанную ответственность перед жертвами преступлений, а также взять на себя ответственность за возмещение понесенного ущерба. Только лишь получение наказания представляет собой пассивный акт и не требует от правонарушителя, чтобы он взял на себя ответственность. Делая акцент на наказании, традиционная система уголовного судопроизводства относится к преступникам как к “людям, подлежащим удалению из общества”. Восстановительное правосудие признает, что правонарушителям необходимо дать возможность исправить причиненный вред и восстановить свое положение как в своих собственных глазах, так и в глазах общества. Если такие возможности не предоставить, платить придется как преступникам, так и их очередным жертвам, и самому обществу.

Другая парадигма. Наиболее распространенными формами восстановительного правосудия являются программы медиации и примирения между пострадавшими и правонарушителями (в сокращении “VORP” или “VOMP”). Однако восстановительное правосудие не означает лишь программу примирения между жертвой и преступником. Восстановительное правосудие не является какой-либо особой программой. Оно представляет собой другую парадигму - иную философскую систему понимания вопросов преступления и правосудия. Другие способы реакции на преступление включают проведение семинаров с семейными группами, кружки вынесения общественного приговора, советы соседств по привлечению к ответственности, система восстановительных испытаний, а также программы реституции и служения сообществу.

При помощи прошедшего специальную подготовку медиатора (посредника), обычно добровольца из данного местного сообщества, программы примирения ставят преступников лицом к лицу с жертвами их преступлений. Преступление становится персонифицированным, когда лица, совершившие преступления, узнают о последствиях своих действий, а потерпевшие от преступлений (которые в значительной степени не принимаются во внимание системой правосудия) получают возможность высказать все наболевшее, выразить свои мысли и чувства тому, кто, как никто другой, заслужил услышать их, что способствует процессу исцеления, утешения жертвы. Пострадавшие от преступлений получают ответы на постоянно преследующие их вопросы, ответы на которые может дать только само лицо, совершившее преступление. Чаще всего это следующие вопросы: “Почему ты сделал это со мной? Чем я виноват? Мог ли я предотвратить это? Ты преследовал меня или наблюдал за мной?” Получив ответы на свои вопросы, потерпевшие от преступлений, как правило, говорят, что обрели новое успокоение духа, даже если ответы на их вопросы были еще страшнее, чем те, которых они боялись или воображали себе. Знать ответы лучше, чем не знать.

Заключения договор с потерпевшим от преступления, направленный на восполнение каким-либо из возможных способов принесенного ущерба, правонарушители принимают осознанную ответственность за свои действия. Возмещение может выражаться в денежной форме или носить символический характер; это может быть работа, выполняемая для потерпевшего, какая-либо гражданская служба, или другая деятельность, создающая чувство справедливости в отношениях потерпевшего и правонарушителя.

Факты. Программы примирения уже более 20 лет осуществляют медиацию такого осмысленного правосудия между потерпевшими от преступлений и преступниками; в настоящее время в США и Канаде существует более 300 программ примирения, а в Великобритании, Германии, Скандинавских странах, Восточной Европе, Австралии и Новой Зеландии их более 500. На редкость устойчивый статистический анализ программ в Северной Америке показывает, что примерно две трети рассматриваемых дел завершились встречей "лицом к лицу", что стало возможным благодаря медиации; более 95% дел, проведенных с использованием медиации, увенчались письменным договором о возмещении ущерба; более 90% таких договоров исполняются в рамках одного года. С другой стороны, фактическое выполнение приговоров суда, в которых требуется возместить ущерб (в национальном масштабе) обычно составляет всего лишь 20-30%.

В чем причина такой огромной разницы? Правонарушители не относятся к приговору суда как к моральному обязательству. Для них это просто еще один штраф. Когда же соглашение о возмещении ущерба достигается на добровольной основе и лицом к лицу, преступники относятся к этому совсем иначе. Наверное, самое важное заключается в том, что после встреч лицом к лицу с потерпевшими от преступлений, преступники совершают меньше преступлений, последние носят менее опасный характер, чем преступления, совершенные подобными правонарушителями, подвергнутыми традиционной системе правосудия по делам несовершеннолетних или уголовного правосудия.

Процесс. В том случае, если дело направляется на примирение (программа VOMP), ведущий (медиатор) связывается с потерпевшим и с правонарушителем для того, чтобы договориться об отдельной встрече с каждым из них. Во время этих индивидуальных встреч медиатор объясняет суть программы, отвечает на вопросы, поясняет возможность применения примирения по отношению к данному делу. Если по отношению к данному делу можно применить примирение, а жертва и правонарушитель дают согласие на участие в процессе примирения, начинается их подготовка к встрече. Подготовка может включать домашние задания, а в некоторых случаях и дополнительные предварительные встречи.

Наиболее удачны те сессии медиации, акцент в которых ставится на диалоге, а не на том, чтобы заключить договор о возмещении ущерба, медиатор при этом помогает установить отношения сострадания и понимания между жертвой преступления и правонарушителем. До того как приступить к сессии, медиатор вводит базовые правила, позволяющие обеспечить безопасность и уважение. Первым обычно начинает говорить потерпевший, он рассказывает обидчику, как совершенное преступление повлияло на него/ее, а также может задать правонарушителю вопросы. Обидчик может дать какое-либо объяснение или принести извинения. Обсуждается ущерб, причиненный потерпевшему.

Независимо от характера договоренностей, достигнутых между жертвой и правонарушителем, в них отражается сознание справедливости, они не ограничены узким судебным определением. Исследования, проведенные на международном и межнациональном уровнях, показали, что в своих ответах на интервью и анкеты по окончании процесса примирения подавляющее большинство участников, как жертвы, так и правонарушители, достигли справедливого, удовлетворяющего их результата. Потерпевшие, которых преследовал страх ревиктимизации со стороны правонарушителя, с которым они встречались во время медиации, как правило, сообщали, что этот страх исчез.

Верны ли цели? В некоторых кругах медиаторы (ведущие в процедурах примирения) обсуждают вопрос, является ли справедливость этической целью медиации. При примирении по поводу гражданских конфликтов результат может рассматриваться как справедливый (или несправедливый) относительно возможного результата при решении данного конфликта на строго правовом поле. Некоторые полагают, что справедливость решения, достигнутого в результате примирения нужно оценивать относительно того, каким бы мог в данном случае быть результат состязания сторон в суде. Другие же утверждают, что одним из преимуществ медиации является то, что она освобождает стороны от ограничений, накладываемых юридическими понятиями справедливости, и позволяет им достичь справедливого с их точки зрения договора, независимо от того, каков бы был приговор, вынесенный в данном случае судом.

Вопрос о справедливости как этической цели в процессе медиации во многом связан с нашей концепцией нейтральности при проведении примирения. Наше понимание нейтральности в большинстве ситуаций по разрешению конфликтов (гражданских ситуаций) предполагает, что медиатор не будет соглашаться ни с одной из сторон по вопросам спора. “Нейтральная” роль означает, что ведущий в процедуре примирения не будет отдавать предпочтение какой-либо из спорящих сторон. Не становясь ни на ту, ни на другую сторону, медиатор не выносит суждения о правомерности или неправомерности действий сторон, приведших к конфликту. Медиатор, реально занимающий нейтральную позицию, не станет ни в малейшей степени подталкивать стороны к такому решению, которое бы соответствовало представлениям о справедливости или законности самого медиатора.

Другая концепция нейтралитета. Осуществляя роль ведущего в процедуре примирения, медиатор каждый раз имеет дело с конкретной обстановкой совершения правонарушения, обладающей уникальным набором обстоятельств. К различным правонарушениям нельзя подходить с одной и той же концепцией нейтральности. В большинстве дел несовершеннолетних или уголовных дел правонарушение совершается против личности. В процесс примирения стороны вступают в качестве потерпевшего и правонарушителя. Таким образом, определенный дисбаланс внутренне присущ данному процессу. Если бы правонарушение не было совершено (в большинстве случаев), эти люди не стали бы участниками программы примирения.

Восстановительное правосудие связано с исправлением правонарушений более примиряющими и осмысленными способами. В связи с этими причинами, а также для того, чтобы предотвратить возможную ревиктимизацию жертв преступлений во время процедуры медиации, программы редко работают с правонарушителем, не признающим себя виновным. Необходимо, что бы правонарушитель на каком-либо этапе признал себя виновным в совершении правонарушения, или же был приведен к сознанию винов… Продолжение »