Чтобы принести утешение жертвам преступлений, медиатор должен напрямую выразить жертве признание несправедливости совершенного по отношению к ней действия. Жертве преступления необходимо услышать: “По отношению к вам совершено неправомерное действие, это не должно было случиться с вами, вашей вины в этом нет, вы этого не заслужили”. Пока не признан факт правонарушения, многие потерпевшие не способны рассмотреть возможность встречи с правонарушителем. Чтобы способствовать осознанному пониманию ответственности со стороны правонарушителя, зачастую требуется, чтобы медиатор помог правонарушителям признаться в совершении преступления и в своей ответственности за это. Ведущий нейтрален по отношению к личностям, уважая в обоих ценность человека и не отдавая предпочтения ни тому, ни другому индивиду. Ведущий присутствует во благо как жертвы, так и правонарушителя. Но медиатор не нейтрален по отношению к правонарушению. Задача медиатора в процедуре примирения между жертвой и преступником состоит в том, чтобы способствовать (“осуществлять фасилитацию”) исправлению несправедливости, а не в том, чтобы разрешать конфликт. Такая роль требует иного понимания нейтральности. Было бы неправомерно относиться к участникам примирения как к конфликтующим сторонам, и такое отношение вызывает справедливый гнев у многих потерпевших от преступлений.

В рамках программ примирения между жертвой и правонарушителем существуют сюжеты, отличающиеся от вышеописанного в одном важном отношении. Классическим примером этого являются взаимные оскорбления и конфликты между соседями, приведшие к вмешательству полиции. Во многих подобных случаях трудно определить, кто есть потерпевший, а кто есть правонарушитель. Зачастую это определяется лишь на том основании, кто вызвал полицию или кто зарегистрировал жалобу. В случаях подобного рода, когда неясно, кто является правонарушителем, медиатору приходится иметь дело скорее с конфликтом, а не с правонарушением. В таких случаях правильной моделью нейтралитета является модель традиционная, обращенная к конфликтующим сторонам в споре. В случаях, когда жертва и правонарушитель имеют разногласия относительно природы и/или ценности причиненного жертве ущерба, также может возникнуть потребность в применении традиционной модели разрешения конфликта. Ведущий в процедурах примирения должен уметь “переключать передачи” в зависимости от типа складывающейся ситуации.

Необходим курс специальной подготовки. Роль ведущего в программе примирения между жертвой и правонарушителем требует специальной подготовки помимо базовых навыков разрешения конфликтов. Во время подготовки медиаторы обучаются вести процедуру таким образом, чтобы отдельно подготавливать потерпевших и правонарушителей к встрече лицом к лицу во время медиации. Медиаторы обучаются приемам работы с травмированными жертвами, навыкам работы с правонарушителями, а также обучаются работе в рамках системы уголовного правосудия. Более углубленное обучение требуется для работы с преступлениями, связанными с тяжким насилием. Большинство программ ограничивается лишь случаями правонарушений, совершенных несовершеннолетними, или же преступлениями против собственности. Но, по мере того, как все более возрастает число эффективно действующих, высококвалифицированных программ, показывающих, что встреча лицом к лицу может оказаться неоценимой даже в случае самых страшных преступлений, многие из таких программ постепенно расширяют границы своего действия, начиная включать медиацию тщательно подготовленных процессов, связанных с более серьезными преступлениями, в том числе с преступлениями, совершенными взрослыми правонарушителями.

Как правило, по просьбе жертв, ряд программ теперь включает медиацию в случаях изнасилования и других нападений с применением насилия, кроме того процедуры медиации проводятся также между убийцами и семьями жертв. Все чаще программа примирения используется для того, чтобы помочь в восстановлении жизни оставшихся в живых членов семей и правонарушителей, совершивших наезд в состоянии опьянения. Применительно к таким наиболее серьезным преступлениям, медиатору приходится работать по отдельности с жертвами и преступниками во время подготовительного процесса, который, как правило, длится много месяцев, а иногда даже и более года, прежде чем жертва и правонарушитель будут готовы к встрече лицом к лицу.

Время проведения процедуры примирения. Процесс примирения между жертвой и правонарушителем может быть полезен на любой стадии процесса уголовного правосудия. В отношении несовершеннолетних правонарушителей и тех, кто впервые совершил правонарушение, медиация может послужить “отклонением”, заменой уголовного преследования альтернативными видами исправительного воздействия и возможностью избежать судимости. В подобных случаях обвинения могут быть отклонены, если правонарушитель составляет договор с потерпевшим, и затем выполняет требования договора. После заявления правонарушителя о признании вины или осуждения за преступление, судья может направить правонарушителя на программу примирения между жертвой и правонарушителем, что будет рассматриваться как элемент приговора суда, или как срок пробации. Процедура примирения производилась и в тюрьмах; а в некоторых случаях она применялась уже после освобождения правонарушителя. Для жертв мотивацией к процедуре примирения может послужить близящееся освобождение правонарушителя.

Процедура примирения не может служить заменой наказанию в случае тяжких преступлений. В подобных делах судья редко сокращает приговор к тюремному заключению в результате медиации. Тем не менее, за последние несколько лет программы восстановительного правосудия привлекают серьезное внимание как потенциальная альтернатива лишению свободы, поскольку перспективно мыслящие государственные лица признают, что изоляция людей, не представляющих опасности для общества, - это плата, которую мы более не в состоянии позволить себе как в отношении людей, так и в экономическом отношении».

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ. Концепция медиации была заимствована англичанами в конце 70-х - начале 80-х годов прошлого века, когда они «получили информацию о ранних медиационных проектах в США, Канаде и Австралии». Там в свою очередь уголовно-правовая медиация развивалась под влиянием новых механизмов разрешения гражданских конфликтов, которые принято обозначать общим термином «альтернативное разрешение споров» (alternative dispute resolution). Приблизительно в то же время известный норвежский криминолог Н.Кристи публикует программную статью, без ссылки на которую не обходится до сих пор почти ни один исследователь, пишущий об эволюции медиационных процедур в уголовном процессе Англии. Основная мысль Н.Кристи сводится к тому, что в современном обществе «потерпевший, передав государству все свои полномочия одной из сторон конфликта, вызванного преступлением, сам был полностью вытолкнут со сцены». Отсюда главной задачей теперь является возврат ему той роли, которую он играл в прежние исторические эпохи, - полноправного участника спора, чье мнение не может игнорироваться и должно влиять на процессуальное развитие дела. Данную концепцию можно охарактеризовать как стремление к «депублицизации» уголовного процесса и придание ему ранее утраченных диспозитивных начал, присущих процессу гражданскому. Идеи Н.Кристи, звучавшие в Англии и до него, были многими подхвачены, сыграв наряду со знакомством с опытом других англосаксонских стран значительную роль в зарождении и распространении института медиации.

Центральная идея медиации заключается в том, что конфликтующие стороны - нарушитель уголовного закона и потерпевший - с разрешения уполномоченных государственных органов пытаются разрешить свой конфликт вне рамок уголовной юстиции, прибегая к посредничеству третьих лиц: чаще всего представителей общественных образований, ориентированных на предупреждение и борьбу с преступностью. В случае успеха медиации виновный (назовем его так условно, т.е. не в процессуальном смысле) заглаживает вред в той форме, которая приемлема для потерпевшего: извинения, уплата денежной суммы, выполнение работ на благо общества, починка поврежденного имущества и т.д. Как видим, возмещение ущерба не всегда воспринимается в цивилистическом смысле. В некоторых случаях, особенно если не причинен реальный ущерб (например, при покушении), потерпевший может быть удовлетворен самим фактом того, что преступник раскаялся и искупил вину конкретными действиями, подчас символическими. Однако сложность заключается в том, что медиация в Англии вообще не урегулирована никакими правовыми нормами, являясь инициативой исключительно юристов-теоретиков, правоприменителей и общественности, склонных к тому же экспериментировать. В связи с этим существует множество вариантов медиации, зависящих от местных особенностей.

В 1979 г. Национальная ассоциация поддержки потерпевших публикует документ «Первый обзор британского развития репарации и медиации» (1981 г.), а вскоре (1984 г.) появляется новая общественная организация - Форум за инициативы по репарации и медиации (FIRM), который не так давно переименован в «Медиацию Великобритании» (Mеdiation U.K.). Его основная функция заключается в координации разнообразной региональной практики медиации по гражданским и уголовным делам. Успех в данной области общественных инициатив вызвал интерес МВД, которое в середине 80-х годов начало оказывать организационную и финансовую поддержку конкретным медиационным программам. В 1988 г. появляется документ МВД под названием «Наказание, заключение и общество», где, в частности, сказано: «Тюремное заключение ограничивает свободу преступников, но оно же ограничивает их ответственность; они избегают таким образом того, чтобы быть поставленными перед лицом нанесенного ими вреда, включая последствия для потерпевшего и, кроме того, они уклоняются от обязанности компенсировать ущерб, причиненный потерпевшему или обществу». В таком контексте медиацию можно считать официально признанным направлением уголовной политики в современной Англии.

Разновидности английской медиации возможны для урегулирования конфликтов на любой стадии уголовного процесса, в том числе после вынесения приговора. Неформальный характер медиации, не закрепленной в нормах права, подчас не позволяет даже относить ее к числу юридических институтов. В ряде случаев она в большей степени напоминает криминологическую программу. Однако для нас все-таки важнее те виды медиации, которые, будучи юридической мерой, влекут за собой определенные правовые последствия в системе уголовной юстиции. Среди них принято выделять два типа медиационных процедур (в зависимости от стадии процесса, где они применяются): судебную медиацию и полицейскую медиацию.

Судебная медиация (опыт Ковентри, Лидса, Вулверхемптона) используется по всем категориям дел. Она тесно связана с известной английской процессуальной особенностью, существующей сейчас и во многих странах континентальной Европы, - отложением провозглашения приговора и назначения наказания после признания лица виновным. Иными словами, между рассмотрением двух ключевых вопросов уголовного дела - о виновности и наказании - имеет место, как правило, длительный временной промежуток (и не только в суде присяжных) с целью сбора информации о личности виновного и т.д. В этот момент служба пробации (или какая-либо «профильная» общественная организация) старается выступить посредником между потерпевшим и осужденным, убеждая последнего в необходимости возместить вред. В случае успеха медиации и подписания соответствующего соглашения судья обычно учитывает действия виновного при назначении наказания. В результате в выигрыше оказываются обе стороны. Потерпевший, реально участвуя в решении вопроса о мере наказания и об уголовной ответственности преступника, получает тот размер компенсации, который сам же может определить как обязательное условие соглашения. Выгоды для виновного также очевидны.

Интересную особенность имеет опыт Лидса, где вопрос об использовании медиации принципиально должен быть решен до начала судебного разбирательства. Здесь специальная служба медиации отбирает из Суда Короны дела только тех лиц, которые готовы письменно признать свою вину (в этом случае, как известно, не проводится судебное следствие) и согласны на применение примирительных процедур. Таким образом, в данном случае наблюдается прямая связь между знаменитыми англосаксонскими «соглашениями о признании», заключаемыми обвинением и защитой (plea bargaining), и использованием медиации как фактора, стимулирующего обвиняемого. В целом анализ судебной медиации приводит нас к очевидному выводу, что, будучи достаточно своеобразной формой разрешения в Англии конфликтов между обвиняемым и потерпевшим и восполняя в какой-то степени отсутствие там института гражданского иска в уголовном процессе, она тем не менее не является альтернативой традиционному уголовному преследованию. Последнее сохраняется здесь в полной мере, как, впрочем, и не менее традиционное наказание, которое может быть лишь смягчено.

Полицейская медиация - второй тип медиации, первые опыты которой проводились в Экстере, Сэндуэлле и Кумбрии (регион на Северо-Западе Уэльса). Сначала полицейская медиация развивалась как альтернативный способ реакции на преступления только по делам несовершеннолетних. Несколько позже (в 1986 г.) в Нортэмптоншире, а затем в Ипсвиче и Саффолке создаются и первые программы медиации, касающиеся всех лиц старше 17 лет. Хотя в принципе, если не считать отдельные британские регионы, данная мера до сих пор в основном применяется в области ювенальной юстиции, почти не вызывает сомнений тот факт, что практика медиации по делам совершеннолетних получит дальнейшее распространение.

Суть полицейской медиации заключается в том, что полиция перед принятием решения о возбуждении уголовного преследования может передать материалы дела в службу медиации, которая обычно состоит из членов службы пробации, представителей соответствующих общественных организаций, а иногда и самих полицейских. Далее проводится примирительная процедура, когда медиатор-посредник встречается поочередно с потерпевшим и лицом, подлежащим уголовному преследованию, пытаясь найти путь к компромиссу. Очная встреча всех троих возможна, но не обязательна. Если она и имеет место, то, как правило, только после того, как обсуждены все предварительные детали соглашения о возмещении вреда. Формы возмещения могут быть самые разнообразные, что вообще характерно для любых типов медиации: уплата денежной суммы, письменные извинения, возмещение вреда собственным трудом на благо самого потерпевшего или общества в целом. Интересно, что в Уэльсе (Кумбрия) эволюция наиболее распространенных в практике условий соглашения шла следующим путем — от реального возмещения ущерба до уплаты символических денежных сумм,52 т.е. при обнаружении у виновного стремления загладить свою вину потерпевший, в принципе, редко проявляет «жажду крови».

В случае успеха медиации и заключения соответствующего соглашения полиция отказывается от уголовного преследования и не дает делу дальнейший ход, ограничиваясь обычно предупреждением (формальным или официальным). В этом смысле институты предупреждения и медиации как альтернативы уголовному преследованию тесно связаны между собой. Дополняя друг друга, они чаще всего применяются в комплексе (успех медиации ведет к принятию решения о вынесении предупреждения).

Конкретные условия, допускающие применение полицейской медиации, имеют свои нюансы в различных британских областях. Скажем, в Нортэмптоншире, где медиацией занимается специальное бюро для совершеннолетних (adult reparation bureau), открытие примирительной процедуры зависит от оценки пяти критериев: 1) тип и тяжесть преступного деяния; 2) наличие публичного интереса в уголовном преследовании; 3) достаточно ли доказательств для признания лица виновным, если дело попадет в суд; 4) признание им самим всех обстоятельств дела; 5) потребности потерпевшего.54 Если медиационная процедура состоялась и соглашение между сторонами было заключено, то для освобождения лица от уголовного преследования не требуется ждать, пока оно выполнит все условия соглашения. Достаточно самого факта его заключения. Но как быть, если лицо, освобожденное от уголовного преследования, не выполняет своих обязательств, нарушая таким образом соглашение (ситуация нетипичная, но возможная)? Потерпевшему в таком случае может быть оказана юридическая помощь для предъявления исковых требований в порядке гражданского судопроизводства. Однако возобновление уголовного преследования по этому основанию не допускается.

В целом, институт медиации воспринимается английскими юристами столь же положительно, как и институт предупреждения. Альтернативные уголовному преследованию формы разрешения опасных социальных конфликтов находят все большее число сторонников. Как отмечает М.Райт, «медиация может стать важным этапом на пути к пересмотру целей уголовной юстиции, которые должны быть более компенсаторными и менее карательными». Между тем, рассматривая медиацию как несомненный шаг навстречу не только лицу, нарушившему уголовный закон, но и потерпевшему, было бы, наверное, непростительным упрощением видеть в ней исключительно способ возмещения ущерба, причиненного преступным деянием, т.е. ограничиваться при характеристике этого нового явления одним материальным (или, если угодно, цивилистическим) аспектом.

Медиация имеет намного более широкие перспективы. Она позволяет, в случае успеха ее проведения, разрешить возникший конфликт в корне, сняв психологическое напряжение у его участников. Более того, можно утверждать, что, как это ни парадоксально, возмещение ущерба в такой ситуации факультативно, если не вторично. Именно поэтому в Англии нередко прибегают к медиационным процедурам даже тогда, когда потерпевший понес незначительный материальный ущерб, который к тому же вполне устраним иным способом (скажем, страховой компанией). Точно в том же ключе следует расценивать работы в пользу общества, часто выполняемые на основании соглашения между потерпевшим и его «обидчиком», заключенного после проведения медиации. Казалось бы, при чем здесь потерпевший? Однако в действительности он получает глубокое моральное удовлетворение, соглашаясь на такую форму заглаживания вреда, ибо для потерпевшего подчас наиболее важен не реальный ущерб, а психологическая травма или, скорее, чувство неуверенности, появляющееся у него в результате совершения преступления и исчезающее в случае выполнения виновным определенных обязанностей. Основное значение медиации заключается в попытке создать новую философию уголовного права и процесса, преодолевающих с ее помощью свои формально-юридические рамки.