В основе любого судебного дела лежит спор о праве между сторонами, т.е. разногласие по вопросам наличия, отсутствия или содержания субъективных прав, которыми обладают или стремятся обладать спорящие стороны. Конечно, не совсем верно понимать под этим выражением чисто юридические или схоластические разногласия об обладании правом в отрыве от тех выгод, которые проистекают из такого обладания.

В идеале суд как орган, уполномоченный на толкование и применение правовых норм к индивидуальным жизненным случаям, призван выявить содержание нормы права и распространить ее действие на конкретные правовые отношения сторон. Не умаляя всей сложности толкования права и выяснения его подлинного содержания, все же отметим, что выполнение данной задачи значительно проще, чем реализация другой судебной функции, а именно установления взаимоотношений тяжущихся на основе имеющихся в деле доказательств.

Решение вопросов факта - более трудоемкая для суда задача, и именно здесь происходит подавляющее большинство злоупотреблений процессуальными правами. Недобросовестные участники процесса охотнее вводят суд в заблуждение относительно фактических обстоятельств дела, нежели относительно правовой квалификации спорных правоотношений. Сообщая суду неправду (или полуправду), лица, участвующие в деле, крайне затрудняют возможность установления истинных обстоятельств дела. Кроме того, такая неправда (или полуправда), исходящая от сторон, имеет зачастую противоположный характер. В итоге суд вынужден обращаться к содержанию иных доказательств, что существенно увеличивает срок производства по делу. Вполне объективное и оправданное неверие суда объяснениям сторон приводит к ситуации, когда судьба процесса по конкретному делу зависит от "бездушных" документов, которые позволяют установить формальную, лишь условно объективную истину. Например, когда истцу и ответчику прекрасно известно о заключенном между ними договоре займа, потеря истцом расписки позволяет недобросовестному ответчику ссылаться на отсутствие такого договора и выиграть дело.

Если в гражданском процессе полностью исключить фактор лукавства одной или двух сторон спора, то лица, имея полное согласие друг с другом по обстоятельствам дела, будут спорить только об их правовой квалификации, что позволит говорить о гражданском судопроизводстве как о юридически рафинированном явлении и позволит добиться значительной оптимизации процесса по конкретному делу. Как замечал А.Н. Гедда, "добросовестный человек, знающий законы, понимающий их, знакомый с процессом, и сам сумеет разобраться, на чьей стороне правда и право, и не пойдет в суд ни в качестве истца с заведомо неправильными требованиями, ни в качестве ответчика с такими же возражениями против правильного иска. Он идет в суд лишь в том случае, если он не понимает, где право и правда, если материальный закон ему не ясен, если он добросовестно толкует его иначе, чем принято и чем следует. Такие случаи, однако, редки",*(165) - заключает автор.

Правомерное возникновение гражданского процесса возможно лишь в случае добросовестного заблуждения одной из сторон в отношении имеющихся доказательств и законов, подлежащих применению. Например, истец добросовестно полагает, что доказательства, подтверждающие его требования, сохранились в наличии или ответчик не станет оспаривать своей задолженности; истец ошибочно признает юридическое значение за обстоятельствами дела, которые на самом деле не обладают таковым значением (например, устный договор о продаже дома); истец не учитывает встречных возражений ответчика (например, заявления о применении пропуска срока исковой давности). Во всех перечисленных случаях добросовестное заблуждение лиц не затрагивает обстоятельств (существа) дела, а относится к сопутствующим элементам процесса (доказательствам и праву, подлежащему применению).

Исключение возможно лишь в случае, когда лица добросовестно заблуждаются в отношении целей, умысла и намерений противоположной стороны, т.е. всего того, что составляет субъективную сторону дела. Неудивительно, что сторона может по-разному оценивать одни и те же волеизъявления своего оппонента (например, в действительности вред был причинен по неосторожности, а потерпевший настаивает, что причинитель действовал намеренно, или умышленно).

Добросовестное заблуждение в отношении обстоятельств дела возможно также в случае, когда лицо, выступающее в процессе и инициировавшее обращение в суд, не принимало личного участия в правоотношениях, являющихся предметом судебного исследования. Это возможно как в силу причин юридического свойства (например, правопреемник, вступающий в процесс, слабо или неверно осведомлен об обстоятельствах дела с участием правопредшественника), так и по обстоятельствам личного характера (например, события развивались с участием юридического лица, которое возглавлял ныне не работающий директор).

Выстроенная нами модель гражданского судопроизводства имеет чисто умозрительный характер и на практике встречается нечасто, в том числе вследствие различных злоупотреблений процессуальными правами, допускаемых участниками процесса. Она наиболее распространена при рассмотрении дел в арбитражных судах, поскольку для предпринимательской деятельности характерна строгая документированность всех отношений; отсутствие таковой фактически приравнивается к проигрышу дела заинтересованной стороной. Формализация отношений спорящих сторон резко сокращает число разногласий по обстоятельствам дела.

7

Для всякого злоупотребления правом характерна искусственность или действие лишь с видимостью права, а на самом деле неправомерное. Данный признак сопровождает злоупотребление субъективными правами любой отраслевой принадлежности. Так, если рассматривать заключение мнимой или притворной сделки как злоупотребление правом на совершение любых, не противоречащих закону, сделок (ст. 18 ГК РФ), то видно, что мнимая сделка совершается лишь для вида, без намерения создать правовые последствия, аналогично и притворная сделка совершается с целью прикрыть другую сделку (ст. 170 ГК РФ). При квалификации действий, создающих препятствия доступу на рынок (выходу с рынка), в качестве монополистической деятельности следует учитывать их искусственный (внеэкономический) характер и противоправную сущность.*(166)

В гражданском процессе злоупотребление субъективным процессуальным правом также является имитацией действительного осуществления права. Недоучет этого фактора ведет к нивелированию понятия "злоупотребление правом" в научной литературе. Так, в частности, указывается, что "неявка лица в судебное заседание, если суд не признал его явку обязательной, непредставление им доказательств, если суд их не истребовал, не является ни злоупотреблением правом, ни невыполнением процессуальной обязанности, поскольку право лица действовать подобным образом вытекает из принципа диспозитивности. В состязательном процессе лицо, участвующее в деле, вправе выбирать как активный, так и пассивный способ защиты своих интересов. Интересам лица может соответствовать, в частности, резервирование своей материально-правовой и процессуальной позиции по спору или вопросу и подтверждающих ее доказательств на определенной или во всех стадиях процесса, в частности, в зависимости от хода и исхода других дел, которые могут повлиять на судьбу данного дела".*(167) При прочих равных условиях перечисленные ситуации действительно нельзя расценивать как злоупотребление правом, поскольку лица не несут соответствующих процессуальных обязанностей, однако, если будет установлено, что описанное поведение было направлено на затягивание процесса, срыв судебного заседания, вынесение неправильного решения, то такие действия необходимо рассматривать как злоупотребление правом.

Таким образом, отличительной чертой злоупотребления правом выступает его внешняя похожесть на правомерное поведение.

8

Злоупотребление субъективным гражданским процессуальным правом может выражаться в активных процессуальных действиях, а также в процессуальном бездействии, которые формально отвечают требованиям норм гражданского процессуального права, но на самом деле совершаются с выходом за пределы субъективных прав управомоченного лица.

Представляется ошибочным высказанное в гражданско-правовой науке мнение о том, что при бездействии лица (т.е. в случае отказа от осуществления права) "нет возможности причинить вред посредством права, то есть невозможно злоупотребление".*(168) В условиях органической связи субъективных гражданских процессуальных прав и обязанностей лиц при процессуальном бездействии недобросовестное лицо не совершает активных процессуальных действий, намереваясь тем самым достичь определенных противоправных целей (например, не является в судебное заседание, оставляя суд и других участников процесса в неведении относительно своего отсутствия, не доказывает оснований своих требований или возражений и пр.).

Между совершенными процессуальными действиями и наступившими последствиями должна иметься причинно-следственная связь, т.е. совершенное злоупотребление должно с необходимостью повлечь за собой вредоносный результат. Как правило установление причинно-следственной связи при оценке гражданских процессуальных нарушений не вызывает серьезных трудностей. Это связано с тем, что процессуальные правонарушения происходят либо непосредственно при слушании дела (нарушение порядка, неявка лица и т.д.), либо отражаются в письменных документах, исходящих от участника процесса (подача кассационной жалобы неустановленной формы или с пропуском срока на обжалование).

В ряде случаев установление причинно-следственной связи превращается в весьма трудоемкую задачу, поскольку в результирующую процессуальной деятельности входит деятельность не только правонарушителя, но и суда, а также остальных участников процесса.*(169) Суд может корректировать действия правонарушителя, дезавуировать наступление негативных последствий. Суд имеет в своем распоряжении достаточно процессуальных средств, чтобы разорвать цепочку причинно-следственной связи, не допустив причинения вреда (например, не удовлетворять заведомо необоснованные ходатайства ответчика, рассмотреть дело при неявке ответчика без уважительных причин, оставить иск без рассмотрения при повторной неявке истца и т.д.). Суд может способствовать как увеличению, так и уменьшению вреда от процессуального нарушения.

Таким образом, динамику развития причинно-следственной связи всегда требуется рассматривать в контексте деятельности суда, оценивая, насколько правомерным и адекватным было его поведение в ответ на неправомерные и неадекватные действия недобросовестного субъекта. Если суд пошел на поводу у лица, не проявил должной воли и способствовал увеличению вреда, то нельзя однозначно говорить о прямой причинно-следственной связи поведения недобросовестного лица с последствиями его действий, поскольку они также явились следствием неисполнения судом обязанностей по пресечению процессуальных правонарушений.

Прямая причинно-следственная связь возможна, когда при безупречном поведении суда действия сторон неизбежно привели к противоправному результату. Так, если в основу вынесенного судебного акта были положены сфальсифицированные доказательства, и суд при помощи имеющихся средств не имел возможности установить их недостоверность, то причинно-следственная связь между действиями субъекта (представление поддельных документов) и результатом (неправосудное решение) очевидна.

Особенностью обнаружения причинно-следственной связи при оценке действий лица в качестве злоупотребления правом является установление заведомости процессуальных действий (бездействия) субъекта, повлекших за собой негативные последствия. Сами по себе процессуальные действия, обусловившие внешне даже негативное влияние на гражданский процесс, не могут рассматриваться как действия, совершенные недобросовестно. Вопрос о причинно-следственной связи возникает только на почве твердо установленной виновности лица в процессуальном правонарушении.

При анализе объективной стороны злоупотребления правом в гражданском процессе особое значение приобретает способ совершения правонарушения, а именно ненадлежащая реализация лицом своего субъективного гражданского процессуального права. Здесь происходит слияние объективного и субъективного начал в оценке злоупотребления правом. Недобросовестное лицо при помощи имеющегося у него субъективного права направляет свое поведение на достижение осуждаемых целей.

При оценке случаев злоупотребления правом суд должен учитывать и иные признаки, способные повлиять на юридическую характеристику рассматриваемого процессуального деликта. Так, опасность злоупотребления правом может варьироваться от незначительной до весьма опасной. В связи с этим И.М. Зайцев писал, что "злостность... правонарушения определяется характером или повторяемостью сутяжнических действий, либо особой значительностью причиняемого ими материального ущерба".*(170) Суд также может учесть такой признак злоупотребления правом, как его неоднократность в ходе производства по одному гражданскому делу.

9

Анализ злоупотребления процессуальным правом невозможен в отрыве от решения вопроса о виновности недобросовестного лица. Данный вид процессуального правонарушения характеризуется тем, что без установления вины участника гражданского процесса в виде умысла или неосторожности нельзя вести речь о совершении рассматриваемого правонарушения.

Некоторые ученые полагали, что вина не является обязательным условием привлечения лица к гражданской процессуальной ответственности. Вина гражданина в неисполнении процессуальной обязанности презюмируется судом. Так, в случае неявки свидетеля суд лишь предполагает причины неявки и штрафует его. В дальнейшем свидетель может просить суд об уменьшении или сложении штрафа.*(171)Полагаем, что приведенный пример свидетельствует лишь об отложении вопроса о вине свидетеля на более позднее время, когда он подаст соответствующее заявление. Анализ иных процессуальных нарушений говорит о необходимости учета вины субъекта в совершенном правонарушении.

Поведение лица, участвующего в деле, характеризуется умыслом, когда он осознает противоправность совершаемых им действий по реализации субъективного процессуального права, предвидит возможность наступления негативных последствий и желает наступления вредоносного результата в сфере гражданского судопроизводства (прямой умысел), либо сознательно допускает его наступление, или относится к совершаемым им действиям безразлично (косвенный умысел). При описании признаков злоупотребления правом ГПК использует термин "заведомость", акцентируя внимание на предумышленном поведении субъекта, злоупотребляющего субъективным правом (ст. 99, ч. 2 ст. 284 ГПК). В уголовно-правовой литературе отмечается, что "заведомость - это не самостоятельный элемент психической деятельности человека, а особый технический прием (законодателя. - А.Ю.) применяемый для характеристики субъективной стороны преступления. Он означает способ указания в законе на то, что субъект при совершении деяния достоверно знал о наличии тех или иных обстоятельств, имеющих существенное значение для квалификации преступления или назначения наказания".*(172) Злоупотребления правом, совершаемые лицом с заведомым осознанием и убеждением в их противоправности, преследуют вполне конкретные цели и как правило хорошо планируются. Подавляющее большинство злоупотреблений правом совершаются умышленно.

Буквальное значение термина "злоупотребление правом" свидетельствует об осуществлении права во зло, т.е. с умыслом. Казалось бы, что во всех остальных случаях должна иметь место процессуальная добросовестность, исключающая злонамеренность лица, а, следовательно, и всякую процессуальную ответственность. Мнения правоведов на этот счет разделились.

Ряд ученых полагают, что субъективная сторона злоупотребления правом характеризуется виной в форме умысла. Еще в 1917 г. Е.В. Васьковский писал, что "предъявить иск и вести любой процесс может каждое правоспособное лицо, совершенно независимо от того, убеждено ли оно в своей правоте или сознает неосновательность иска";*(173) точно так же любое лицо может пользоваться всеми принадлежащими ему процессуальными правами, хотя бы оно "вполне понимало правоту другой стороны".*(174) Такое положение, по мнению ученого, открывает "широкий простор для злоупотребления процессуальными правами".*(175) Как верно отмечает М.А. Гурвич, "сама по себе гражданско-правовая необоснованность иска неспособна служить признаком злоупотребления правом на его предъявление. Лицо, честно выступающее с ошибочным предположением, что оно путем иска добивается защиты своего права, не может рассматриваться как действующее недобросовестно. Но если лицо, предъявляющее иск, знает (курсив Гурвича. - А.Ю.), что ему отыскиваемое право не принадлежит, если, например, предъявляется иск о платеже уже погашенного платежом требования в расчете на утерю ответчиком расписки, то, спрашивается, может ли быть истинная цель такого иска иная, чем добиться неправосудного решения путем "затемнения"... обстоятельств дела, добиться решения, которое противоречит законной цели процесса...".*(176) Применительно к арбитражному процессу, анализируя проблему борьбы с сутяжничеством, И.М. Зайцев писал, что "с субъективной стороны сутяжничество представляет виновное (умышленное), неправомерное поведение представителей предприятий".*(177) И.В. Решетникова также считает, что действия (бездействие) по злоупотреблению правом должны носить умышленный характер.*(178) Предполагается, что иной подход представлял бы собой объективное вменение.*(179) В связи с этим была подвергнута критике позиция З.Ф. Ковриги, писавшей о таком основании уголовной процессуальной ответственности (наряду с виновностью субъекта), как объективно противоправные действия.*(180) Говоря о гражданском праве, В.В. Бутнев отмечал, что "безвиновную" гражданско-правовую ответственность вряд ли стоит распространять на процессуальное право.*(181)

Другие авторы полагают, что злоупотребление правом возможно и в форме неосторожной вины. Так, в римском праве ответчик мог предъявить к истцу иск о сутяжничестве не только в случае недобросовестности истца, но даже если он начал процесс легкомысленно.*(182)А. Лукьянцев и Т. Яценко считают, что шикана всегда совершается с прямым умыслом, а злоупотребление правом в иных формах может быть совершено как с косвенным умыслом, так и по неосторожности.*(183) С.А. Паращук, анализируя понятие "недобросовестная конкуренция", пишет, что "данное правонарушение может иметь своей целью получение собственных преимуществ в предпринимательской деятельности с помощью неправомерных методов и средств, но без намерения причинить кому-либо вред и без осознания противоправности своих действий. И поэтому виновное поведение правонарушителя может быть выражено как в форме умысла, так и неосторожности".*(184) О.А. Поротикова отмечает, что "неосторожное причинение вреда в рамках осуществления лицом принадлежащего ему гражданского права должно дополнительно оцениваться судом: В этой связи суд должен исключить при квалификации злоупотребления правом ситуации, при которых причиненный вред является следствием обычной эксплуатации вещи и должен расцениваться как разумно-терпимый".*(185)

Невыясненным остается вопрос о возможности совершения процессуального правонарушения в виде злоупотребления правом по неосторожности. Полагаем, что возможна ситуация, при которой злоупотребление правом совершается по неосторожности. Как известно, неосторожная вина в совершении гражданского процессуального нарушения может быть выражена в форме легкомыслия или небрежности.

При легкомыслии (самонадеянности) лицо, участвующее в деле, предвидит возможность наступления негативных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает на предотвращение этих последствий. Например, лицо сомневается в обоснованности исковых требований, предвидит, что суд скорее всего постановит решение об отказе в иске, но тем не менее заявляет исковые требования в расчете на нерасторопность ответчика, на отсутствие у него необходимых доказательств.

Неосторожность в виде небрежности имеет место, когда лицо, участвующее в деле, хотя и не предвидит неблагоприятные последствия своего противоправного поведения, но по обстоятельствам дела могло и должно было их предвидеть и предотвратить. Процессуальная небрежность как правило представляет собой неумышленное ненадлежащее использование своих субъективных процессуальных прав. Например, при подготовке дела ответчик не представляет истцу своих возражений не с целью затянуть процесс или сокрыть свою позицию по делу, а в силу своей неорганизованности, забывчивости, отсутствии интереса к делу и т.п.

Приведенные примеры "неосторожных" злоупотреблений субъективным гражданским процессуальным правом показывают, что поведение лица не направлено непосредственно на причинение вреда интересам правосудия или участникам судопроизводства, однако пассивность, инертность, отсутствие подлинного юридического интереса субъекта к процессу обусловливают наступление вредоносных результатов в виде отрыва от работы или занятий других участников процесса, необоснованных затрат процессуальных ресурсов суда и т.д. Провозглашенный нами выше принцип активного использования процессуального права предполагает, что лица, участвующие в деле, не обязываются к активным действиям, однако их бездействие либо одномоментные действия (например, подача иска "на авось"), не подкрепляемые дальнейшим исполнением процессуальных обязанностей, не должны создавать помех гражданскому судопроизводству и затруднять реализацию субъективных прав другими лицами.

Можно также говорить о существовании мнимых злоупотреблений процессуальным правом. Большинство злоупотреблений являются реальными, так как совершающее их лицо осознает или должно осознавать характер своих действий и преследует вполне определенные цели. При мнимых злоупотреблениях субъект лишь полагает, что совершает злоупотребление, хотя на самом деле его действия (бездействие) являются вполне допустимыми либо не могут привести к наступлению тех последствий, которых добивается лицо. Так, например, в одной газетной публикации о споре между двумя хозяйственными обществами указывалось, что "по ходатайству строительной компании... заседание суда было отложено в связи с отсутствием ее представителя. По информации "Самарского обозрения", если решение не будет принято до 22 ноября, ответчик сможет требовать прекращения судебного разбирательства за истечением срока давности".*(186) Мы не будем вдаваться в детали разрешаемого спора, однако очевидно, что срок давности был прерван предъявлением иска в установленном порядке, поэтому никакие ухищрения ответчика (в том числе неявка его представителя) не способны возобновить течение этого срока.

Анализ двух форм вины, с которыми совершается злоупотребление правом, свидетельствует, что главенствующее значение при оценке виновности отводится такому признаку психической деятельности лица, как знание (или осведомленность) о противоправности собственного поведения. "Actus non facit ream, nisi mens sit rea" ("Действие не делает виновным, если не виновен разум").*(187) Наиболее рельефно критерий "знания" проявляется при умышленной форме вины, когда субъект демонстрирует активное знание, направленное на достижение вредоносного результата. Лицо полностью отдает себе отчет в собственных действиях, мотивация его поведения не допускает двусмысленности. При неосторожности знание субъекта характеризуется либо недостаточностью (предвидит, но рассчитывает на предотвращение), либо неоправданным отсутствием (не предвидел, хотя должен был предвидеть).

Ж. Сталев, характеризуя злоупотребление процессуальным правом по ГПК НРБ, отмечал, что незнание отсутствия права (материального или процессуального) исключает недобросовестность.*(188) В науке гражданского права субъективному критерию при оценке злоупотребления правом также придается основополагающее значение. "Нельзя злоупотреблять своим правом, не зная об этом, - пишет В.П. Грибанов. - Случайное причинение вреда другому лицу при осуществлении своего права не есть причинение вреда "во зло", не есть, следовательно, и злоупотребление правом. Равным образом, если лицо не знало, и по обстоятельствам дела не могло, и не должно было знать, что осуществляет свое право с недозволенной целью, избирает запрещенный законом способ его осуществления либо выходит за пределы предоставленных ему средств защиты, - налицо противоправное поведение, однако и здесь нет оснований для признания злоупотребления правом".*(189)

Именно по критерию осознанности поведения виновно совершенные злоупотребления процессуальным правом необходимо отличать от невиновного поведения участника гражданского процесса, поскольку формальное наличие в действиях лица признаков злоупотребления правом еще не позволяет сделать окончательный вывод о противоправности его действий без оценки вины лица. В гражданском процессе вполне возможны ситуации, когда поведение субъекта, внешне схожее со злоупотреблением процессуальными правами, на самом деле совершено им невиновно. Например, неявка в суд может быть вызвана объективными причинами, которые лицо не могло и не должно было предвидеть; непредставление доказательства явилось следствием его утраты; неоднократное изменение исковых требований обусловливается действительным изменением представлений лица о принадлежащем ему праве и вполне соответствует его объективным интересам и т.д.

Как уже отмечалось, при оценке злоупотребления правом ведущее место отводится такому факультативному признаку субъективной стороны состава гражданского процессуального правонарушения, как цель. Это связано с уже рассмотренной выше жесткой целевой детерминированностью всех субъективных гражданских процессуальных прав.

В уголовном праве цель преступления - это "идеальная (мысленная) модель будущего желаемого результата, к причинению которого стремится правонарушитель посредством совершения преступления".*(190) Цель совершения гражданских процессуальных нарушений может быть различной: получение благоприятного для себя решения любой ценой; затягивание производства по делу; уклонение от исполнения решения суда и др. В ряде случаев категория "цели" непосредственно включена в состав процессуальной нормы. Так, в ч. 3 ст. 68 ГПК РФ прямо указывается, что "если у суда имеются сомнения в том, что признание совершено в целях сокрытия действительных обстоятельств дела или под влиянием обмана, насилия, угрозы, добросовестного заблуждения, суд не принимает признание".

Каждый раз при оценке злоупотребления правом необходимо выяснить, на что рассчитывало лицо, избирая тот или иной вариант поведения. Целевые установки субъекта могут быть совершенно различными, но если они были продиктованы позитивными фактическими и юридическими интересами лица и при этом был избран правовой способ их реализации, мы говорим о добросовестности участника гражданского процесса. В случае, если цели лица обусловлены негативными, не охраняемыми законом интересами, и для их достижения субъект избрал незаконные или внешне законные способы реализации права, он признается действующим недобросовестно. Например, истец, подавая заведомо для него неосновательный иск, знает о его неправомерности, но желает доставить неудобства ответчику, оторвать его от работы или обычных занятий, может быть, свести с ним личные счеты; ответчик, знающий об обоснованности заявленного требования, тем не менее хочет всячески оттянуть момент вынесения невыгодного для себя решения, используя при этом разные неблаговидные способы; истец обращается с иском к ответчику, зная об уже вынесенном решении по их спору, но рассчитывая на то, что суд может постановить выгодное для него противоположное решение.

Все злоупотребления субъективным гражданским процессуальным правом по цели, преследуемой субъектом, в соответствии с принятой в материальном праве классификацией можно подразделить на осуществление права исключительно с намерением причинить вред другому лицу (суду и (или) участникам процесса), так называемая процессуальная шикана, а также злоупотребление правом в иных формах.

Процессуальная шикана представляет собой осуществление права исключительно с намерением причинить вред другому лицу. В литературе отмечалось, что "шикану можно рассматривать и как обязательство из причинения вреда".*(191) Рассматриваемый вид злоупотребления правом совершается только с прямым умыслом и является наиболее вредоносной формой процессуальных деликтов. Например, недобросовестный истец предъявляет иск к ответчику исключительно с целью причинить вред деловой репутации последнего, заставив его "побегать" по судам, защищаясь от надуманных обвинений. Шикану можно охарактеризовать как квалифицированный состав обычного злоупотребления правом.

Злоупотребление правом в иных формах - это осуществление права с превышением установленных законом пределов, направленное на получение каких-либо благ и преимуществ, при котором причинение вреда является не единственной целью субъекта (косвенный умысел), либо без намерения причинить вред (неосторожная форма вины). Наиболее распространенным в гражданском процессуальном праве является злоупотребление правом, совершаемое с косвенным умыслом, когда лицо преследует двойную цель: причинить вред другим лицам, одновременно став обладателем определенных благ.

В ряде случаев при оценке поведения лица суд должен учитывать эмоции, под воздействием которых находится лицо. Это связано с тем, что причиной совершения ряда гражданских процессуальных нарушений является имманентная конфликтность гражданского судопроизводства, в котором перекрещиваются личные и материальные интересы участников процесса. Ложь противоположной стороны, представление сфальсифицированных доказательств, явно несправедливый судебный акт и другие обстоятельства могут спровоцировать лицо на совершение ответных противоправных действий.

Наличие определенных эмоциональных состояний исключает квалификацию действий лица как злоупотребление правом. Например, И.М. Резниченко приводит интересные случаи, кода лицом движут чувства, которые вряд ли можно отнести к предосудительным: "Ответчик безответно любит истицу и признает ее необоснованный иск об установлении отцовства. Истец отказывается от иска о взыскании займа из жалости к ответчику. Истец, возмущенный неблагодарностью приемной дочери, возбудившей дело о признании удочерения недействител… Продолжение »