Я хотел бы поблагодарить организаторов сегодняшнего собрания за приглашение и за возможность принять самое активное участие в подготовке материалов. Я постараюсь быть максимально кратким, поскольку мои предложения, они были учтены в рекомендациях и в материалах, которые вы все прочитали. Поэтому я буду говорить тезисно.

Первый тезис заключается в том, что я думаю, что выражу некоторое мнение собравшихся здесь, и скажу о том, что наш сбор сегодняшний, наше взыскательное обсуждение следовало бы провести его чуть пораньше. Поскольку те оценки, которые прозвучали сегодня в сегодняшнем собрании, закона о медиации, они показывают, они полярны - от самых радужных... Закон хорош, но нужно ещё два-три года, уважаемые коллеги, и он начнёт работать. Да, закон никакой. Он работать не будет и нужно что-то срочно делать.

Уважаемые коллеги, в России есть традиционно два вопроса. Первый вопрос: кто в этом виноват? И второй вопрос: что же нам в этой ситуации сделать? Сознательно уходя от ответа на первый вопрос, оставим его специалистам в области конфликтологии, политологии и так далее, и тому подобное. Хотелось бы обратить внимание на второй вопрос. Что же в этой ситуации делать? А делать, на мой взгляд, следующее необходимо. Вся наша история, развитие её показывает, что мы очень часто изобретаем велосипед там, где он уже давно изобретён. У нас система примирительного урегулирования споров функционирует в нашем российском государстве. По крайней мере, свидетельство, законодательное подтверждение мы находим от ХI века, уважаемые коллеги. Но не 60-х годов ХХ века, как это происходит у американцев. Поэтому изобретая или предлагая западноевропейские модели  медиации, мы сознательно допускаем важные ошибки. Самыми главными примирителями на Руси были представители княжеской власти и духовенства. И сознательно исключив государство от участия в процедуре примирительного урегулирования споров, мы допустили очень грубую ошибку и результаты этой ошибки мы в настоящее время наблюдаем. Что предлагается конкретно? На мой взгляд, необходимо в качестве первого этапа силы все бросить на формирование законодательства о примирительном посредничестве. Я абсолютно согласен с Александром Петровичем, что проблема-то на самом деле стоит шире. Мы должны говорить не только о медиации. Мы живём в условиях... Уважаемый Вадим Витальевич, с вами несколько не соглашусь. Мы живём в условиях не накалённого общества, а сверхнакалённого общества, сверхконфликтного и для этого не требуется смотреть в экран телевизора и наблюдать, что происходит на Болотной, на Манежной и так далее, и тому подобное. Достаточно посмотреть средства массовой информации и там всё нам покажут. Общество сверх накалено и, я думаю, что у нас нет этих двух-трёх лет для того чтобы, так сказать, плавно вводить в действие закон о медиации для того чтобы он заработал. Необходимы срочные, я бы сказал, пожарные меры для того чтобы ситуацию кардинально изменить.

Итак, я поддерживаю абсолютно закон, разработанный Высшим Арбитражным Судом, который предполагает введение института судебного примирения. Это первый момент. Я думаю, что система судов общей юрисдикции, которая рассматривает в настоящее время, как нам периодически докладывает Вениамин Фёдорович Яковлев... А он именно является разработчиком системы судебного примирения, в его работах мы впервые увидели эти положения. Значит здесь необходимо следующее: изменения готовить в Гражданско-процессуальный кодекс. То есть за системой Высшего Арбитражного Суда должна пойти система судов общей юрисдикции. Это первое.

Второе. Я абсолютно согласен с Вадимом Витальевичем, который говорил о досудебном претензионном порядке урегулирования. Нужно вернуться к практике государственного арбитража Советского Союза. Ни один спор не мог быть рассмотрен до примирительного претензионного урегулирования споров и эта новелла не нова.

Третье. Уважаемые коллеги, я думаю, что речь нужно вести о разработке не национальной, а государственной программы примирительного посредничества, в которой предусмотреть школьную медиацию, вузовскую медиацию, муниципальную медиацию, экологическую медиацию и перечень этот бесконечный. Это следующий момент.

Уважаемые коллеги, мы сейчас должны говорить ещё вот о чём. Я думаю, что нам одной общественной организации будет недостаточно. Нам нужна государственная организация, которая объединила бы усилия, связанные с реализацией программы примирительного посредничества, и во главе этой организации должен стоять государственный институт, который аккредитует, который контролирует процесс обучения. Потому что в настоящее время у нас кто в лес, кто по дрова. Я просто посмотрел перед заседанием "круглого стола" Интернет. Просто и цены впечатляют, Александр Петрович, о чём вы говорили. И, с другой стороны, вы знаете, только ленивый, наверное, не готовит в настоящее время современных медиаторов.

И ещё одно важное положение, и на этом я хотел бы закончить. Уважаемые коллеги, нам нужно что-то срочно делать со средствами массовой информации. А делать что? Следующее. Почему нам показывают в средствах массовой информации один негатив? Ну почему? Конфликтность общества и средства массовой информации - это прямая корреляция. И если средства массовой информации не изменят формат своего вещания... Я не говорю о том, что нужно исключить это всё. Но почему только негатив? Почему нет позитива? Почему нет фильмов? Да. То есть здесь, конечно же, мы ничего не сделаем, поскольку одними законодательными мерами проблему примирительного посредничества в нашей стране не решить. Спасибо.

Председательствующий. Спасибо, Валерий Владимирович. Последнее, наверное, я думаю, всеми поддерживается. Предлагаю сегодня акцию провести и не смотреть телевизор до завтра. (Шум в зале.) Ну, кто смотрит ещё, потому что там, может быть, многие уже, наверное, не смотрят. Может быть, мы пододвинемся к медиации поближе.

На самом деле, если серьёзно, то это ещё одна позиция. А они сейчас как бы более или менее сформировались (позиции) по основным вопросам относительно судебной медиации, обязательности в целом медиации и внедрения, подходам к внедрению и развитию этого института.

Слово предоставляется Желобову Ярославу Борисовичу, председателю Пушкинского районного суда города Санкт-Петербурга.

Желобов Я.Б. Спасибо за предоставленную возможность.

Я постараюсь коротко, потому что мы, скажем так, процедуру медиации начали до принятия закона об альтернативных органах споров в 2008 году. И родилось это немножко спонтанно, потому что одни из грантодателей обратились к судебному сообществу: а в чём вам нужна помощь и какие темы бы вы хотели развить? И мы высказали вот эту позицию о том, что мы хотели попробовать как и в арбитраже процедуру медиации в судах общей юрисдикции у мировых судей. Общественная организация "Гражданский контроль" согласилась на эту тему и приняла на себя меры по оплате услуг медиации в городе Санкт-Петербурге.

В результате этого мы собрали судей и предложили проведение вот этой процедуры медиации в качестве эксперимента. Но мое удивление было в том, что согласились у нас мировые судьи, которые были самые загруженные в Санкт-Петербурге, а самозагруженность - это 600 - 700 дел в месяц, рассмотрение. Кто практикующий, тот знает, что это баснословная сумма и фактически нереальна для нормального человека. Это, кстати, о вопросах коррупционной составляющей, да?

Но что меня, скажем так, поразило в этот момент? У нас не было ещё закона об альтернативном урегулировании споров и у нас не были связаны руки, потому что здесь действительно проводился эксперимент. С чем мы столкнулись. Мы когда сторонам предлагали о том, чтобы пройти процедуру медиацию, естественно, у них первый вопрос: а что это такое? А с чем его едят? Куда идти и к кому двигаться. Когда мы кого-то направляли к медиаторам, а у нас были определены медиаторы, стороны, конечно, терялись: они пришли в суд, а их ещё куда-то отравляют. Некоторые воспринимали: о, так это ж посредник между судом и это. Значит, можно пообщаться с посредником, он, может быть, какие-то споры и решит. И мы поняли, что у нас немножко с места не сдвигается этот эксперимент. Что мы сделали? Мы сделали так, что начали приглашать тех медиаторов, в которых были уверены, непосредственно на предварительное судебное заседание. Мировой судья, районный судья предлагал сторонам пообщаться с медиатором, объявив перерыв на полчаса в этом судебном заседании. После того, если стороны соглашались на процедуру медиации, то шло отложение дела на определенный интервал. Сейчас, кстати, в Гражданско-процессуальном кодексе введено положение о том, что на 60 дней мы можем отложить, на два месяца, однако здесь тоже я согласен с выступающими о том, что нужно комплексное изменение законодательства и не только гражданско-процессуального и других видов: и трудового, и налогового. Но и в этой части здесь нужно терминологию изменить, не отложение судебного разбирательства, а приостановление рассмотрения дела.

Что получалось следующее. Если стороны соглашались, то тогда проводилась процедура медиации при отложении. Если стороны не соглашались, судебное заседание проводилось дальше, уже определялся предмет и стороны, предметы доказывания и так далее. Что мы на опыте увидели? Мы на опыте увидели, что практически все споры можно проводить через процедуру медиации, за исключением долевого участия в строительстве, за исключением споров с ТСЖ по оплатам коммунальным и, правильно как отмечено, за исключением споров с государственными органами, это налоговыми органами, как правило. И правильно отмечено, ещё были у нас возможности участия процедуры медиации в исполнительном производстве. Там только благодаря деятельности конкретных судебных исполнителей нам удалось провести несколько процедур медиации, которые завершились успешно, когда уже между взыскателем и, скажем так, тем лицом, кто должен возместить какой-либо ущерб по судебному решению, происходили процедуры медиации, определённые договоренности о том, чтоб предприятия не закрывались, не приостанавливались и была возможность мирным спором.

Что хотелось ещё отметить в отношении? По квалификации я говорить не буду, у нас действительно появлялись медиаторы различные, и приходили ко мне непосредственно. Я даже иногда по внешнему виду был уверен в том, что к этому медиатору сторону направлять нельзя.

Что касается саморегулирующих организаций, то могу сказать, что вот экспертные учреждения у нас тоже сейчас пытаются объединиться в саморегулирующие организации и так далее. Однако сейчас это не получается, потому что возникает вопрос о какой-то конкуренции. Поэтому здесь, конечно, вопрос нужно прорабатывать.

Что касается вопроса оплаты, то, конечно, благодаря тому, что у нас общественная организация проводила оплату - где-то 1100 рублей в месяц за медиацию за одну процедуру, то, конечно, стороны шли, скажем так, спокойно.

Вместе с тем могу сказать, что у нас пошли уже и платные процедуры медиации, когда участники сторон непосредственно обращались в суд и говорили, а можно сначала к медиаторам, а потом уже в суд. Мы, конечно, были рады этому. Более того, мы провели эксперимент на базе юридической клиники, которая согласилась начать процедуру медиации при обращении граждан, которые обращаются, чтобы составить исковое заявление. И надо сказать, что здесь тоже, конечно, было на энтузиазме.  В нашем районе одна юридическая клиника, более 110 процедур медиации провела при обращении граждан к ним непосредственно. И я считаю, что для нас это большая польза.

Теперь вопрос по поводу, нужна ли процедура медиации или не нужна, то как судья могу сказать следующее. Мы все прекрасно знаем, судьи о том, что многие споры у нас заканчиваются не разрешением конфликта, мы выносим решение с точки зрения права. Оно справедливо, оно обжаловано, вплоть до Верховного Суда. Но конфликт не разрешен.

Приведу простой пример. Разделение сейчас земельных участков или, вернее, определение границ пользования привело к одному моменту, когда было вынесено решение. Оно прошло через Верховный Суд. Но конфликт из-за этого был не прекращен, а наоборот - он стал разрастаться. Сначала начали уничтожать животных домашних друг у друга, а потом дело дошло до уголовного - применение огнестрельного оружия. То есть вам один из примеров.

Второй здесь пример. Когда один из участников выиграл спор и начинает  уходить, я его спрашиваю: а почему вы уходите недовольны? А он говорит о том, что да они меня так и не поняли. То есть у него была совершенно другая цель - не выиграть спор, а о том, чтобы его другая сторона поняла. И я могу обратить внимание, что это уже возрастает,  чуть ли не до 30 процентов такие споры. Поэтому необходима ли процедура медиации? Конечно необходима.

И более того, вы сейчас, наверное, слышали вот эти вопросы, связанные с детьми, киднепинг, воспитание, с кем будут дети и так далее. Просто тоже краткий практический пример в связи с этим.

Обратился к нам предприниматель, который устроил слежку за  своей супругой, потому что часть предприятия была оформлена на ней, но он не хотел отдавать ей, и он хотел ребенка оставить себе. Он буквально установил везде видеокамеры и так далее. Была локальная война три года. Мы понудили его к встрече с медиатором, я обращаю внимание, не по поводу добровольности с медиацией, а именно понуждения встречи с медиаторами. После общения с медиаторами он согласился на процедуру медиации. В результате судебный спор у нас состоялся, но он был только о разводе. Все остальные проблемы с ребенком, с имуществом были разрешены до этого. Более того, я сейчас вижу их периодически в районе на улице. Они вместе с ребенком и супругой гуляют, хотя я знаю о том, что они создали разные семьи. Это яркие примеры, которые говорят о том, что да, нужно.  

Что касается вопросов оплаты, то сейчас в Санкт-Петербурге с учетом этого мы решаем вопрос с Законодательным Собранием о том, чтобы внести изменения в закон об оказании бесплатной юридической помощи определенным категориям граждан, чтобы часть денежных средств могли провести на процедуру медиации той же категории граждан.

Я согласен и со страховщиками, потому что знаю о том, что есть такой опыт и в Германии, где услуга медиации тоже проводится через страховые компании, но до нас это далеко, поскольку там процедура страхования права есть. И участник, прежде чем обратиться в суд, получает рекомендацию страховой компании, куда пойти, к медиаторам или в суд.

Поэтому я хотел бы сказать от судейского сообщества, что медиация нужна, проблема есть. И мне хотелось бы о том, чтобы привлекли всё-таки и судейское сообщество, тех, которые уже непосредственно участвовали. Потому что, на скольких "круглых столах" я не был, я слышал о подготовке медиаторов, об объединении регулируемой организации, а о том, что как реально происходит с нашей стороны, я этого ни разу не слышал. И поэтому видел определенную однобокость. Спасибо.

Председательствующий. Спасибо.

Слово предоставляется  судье в отставке Большовой Алле Константиновне. Пожалуйста.

Подготовиться Дудникову Сергею Валентиновичу.

Большова А.К. Уважаемые коллеги, мне интересно слышать, что здесь говорится. Вопросы актуальные и необходимые. Но мне кажется, что слишком мы сужаем круг вопросов, которые следует обсудить.

Прежде всего, для чего мы собрались, для чего мы обсуждаем, почему мы такое значение придаем медиации. Мне кажется, что не следует выходить за пределы того контекста, который нам задан целевой программой развития судебной системы. Но годы там разные определялись, но до сих пор пока она ещё существует. И по этой целевой программе значение огромное и правильное придается повышению качества правосудия. Качество правосудия может быть поднято в частности, в том числе за счет сокращения количества дел, которые рассматривает судья.     

Для вашего сведения, никаких нормативов для судей не существует и судья вынужден рассматривать то количество дел, которое ему поступает. Здесь уже об этом говорилось. Поэтому можете себе представить. Значит если это так, то нужно развивать не только медиацию. Медиация никогда не будет панацеей и никогда не спасёт наше правосудие от огромного объёма дел. Вот все говорят: "Не доверяют правосудию" и так далее, и так далее. Тем не менее обращение в суд огромное и только благодаря принятым мерам там по административной части дел идёт сокращение. По всем остальным категориям дел идёт всё время повышение и повышение. Вот если это так, то, значит, я хочу ответить на те вопросы, которые здесь поставлены.

Обязательная досудебная медиация. О досудебных примирительных процедурах (необязательно медиации) говорил президент Медведев и поэтому в этом как раз контексте тоже сейчас представлены два законопроекта. Один Высшего Арбитражного Суда, о котором здесь говорилось, и другой Верховным Судом. Причём не им разработанный, а разработанный Свердловским областным судом и просто представленный Верховным Судом. Вот этот законопроект, с моей точки зрения, не выдерживает никакой критики и совершенно не согласован с тем законопроектом, который представил Высший Арбитражный Суд, который гораздо более совершенный, более грамотный. Но и тот, и другой страдают одним. Медведев нам говорит об обязательности. Ни в одном законопроекте не выдерживается это понятие обязательность так, как мы его понимаем. Поэтому я стараюсь коротко говорить.

Что бы я хотела предложить? Работать в направлении одного закона, другого закона, третьего закона, как-то потом их состыковывать, как-то находить обязательность, мне кажется, это не перспективно. Вот тут тоже уже упоминалось о том, что в государственных арбитражах был обязательный досудебный претензионный порядок разрешения споров. Новое - это хорошо забытое старое и если мы сейчас говорим о необходимости сокращения нагрузки на суды, мы должны вернуться не полностью. Модернизация тоже должна быть, но вернуться и к хорошо забытому старому. Значит, когда у нас в арбитраже был этот порядок (поверьте, это не только мои данные, причём опытные данные), 90 процентов споров оседало при разрешении этих споров в претензионном порядке. Я думаю, что следует, исходя опять из того, что мы работаем над тем, чтобы сократить количество поступающих в суды споров с целью повышения качества правосудия. Задача благороднейшая. Значит, мы должны с вами исходить из того, что мы должны сокращать количество. Для этого я предлагаю подумать над вопросом о создании единого закона о досудебном порядке урегулирования споров. Единого какого-то досудебного порядка мы предложить не можем, не имеем права, потому что частью второй статьи 45 Конституции установлено, что каждый вправе разрешать свои или защищать свои, в общем, интересы любым способом, не запрещённым законом. В этом законе, наверное, следует дать рекомендации определённые, но этот список рекомендованных досудебных процедур не должен быть закрытым. То есть каждому должно предоставляться то право, которое предоставлено Конституцией, самостоятельно выбирать вот этот способ досудебного урегулирования спора и без соблюдения этого порядка в суд ты идти не можешь.  И если речь идёт о договорных отношениях, то в договор следует закладывать такое условие. И, наверное, смелое предложение, но я бы предложила считать это условие существенным, без наличия которого договор не считается заключённым. Это понудит людей соблюдать, идти на обязательное соблюдение досудебного порядка и без этого, поверьте мне, судебная наша система не выдержит. Можно какое-то время вот с такой нагрузкой работать, но до бесконечности нельзя. Идёт сейчас огромная смена судейского корпуса, люди не выдерживают этой нагрузки и увольняются, даже не доработав до своего полного содержания.

Тут вот, значит, сказано ещё об обязательной досудебной медиации. Но я хочу вам сказать, что медиация как платная, она должна быть, конечно, платной. Я согласна с теми, кто говорит, что каждая работа должна быть оплачена не в миллионах или тысячах евро, но она должна оплачиваться. Обязательно процедуру досудебную сделать платной, мне кажется, нельзя, вот это как раз ограничит доступ к правосудию.

Поэтому выбирают стороны сами. Если они выбрали добровольно медиацию - ради Бога. Если внедоговорные отношения, то стороны, так же, как раньше было: согласовывают порядок. Но раньше, вернее, не нужно было, было обязательно претензионное, согласовывают порядок урегулирования конфликта. Если ответчик не отвечает, то истец может идти в суд. И вот тут-то, мне кажется, должна в полные свои права вступить судебная медиация. Она будет для обратившегося,  естественно, бесплатной, поскольку, как предлагает Высший Арбитражный Суд, медиация проводится силами работников - судей в отставке, помощники, ну и другие работники. Я бы ещё предложила работников аппарата, тоже имеющих высшее юридическое образование.

Тут вот очень некрасивое, но это уже мода такая - походя обязательно плюнуть в сторону судей. Мне было интересно, вот тот человек, который об этом говорил, он сам-то был в суде? Какими слухами он пользуется, говоря, что судебная система наша прогнила вся, сплошная коррупция? Очень коротко скажу, что когда в журнале новом "Слияние и поглощение" появилась статья прямо с ценами, сколько берут в суде за какие-то мертвые дела, мы таких терминов не знаем, я пошла к главному редактору разбираться. И в итоге выяснилось, что одна бабка сказала или кто-то к ним приходит, они задают вопрос, или кто-то сам об этом жалуется, что вот заплатил. А платят через кого? Вот тоже такой вопрос задавала стороне: вот там ваши берут. Я говорю: "Вы сами передавали деньги?" "Нет". "А через кого?" "Через адвоката". "А почему тогда вы считаете, что он передал?" и человек в таком недоумении, честный и чистый: "Так он же сказал". Ах, он сказал и значит, на этом основании мы считаем, что все судьи коррупционеры. Это неправильно. И тем, кто так думает, я рекомендую побывать в судах, посмотреть, как судьи работают. Вот. Это значит, в отношении вот этого единого закона о досудебном порядке урегулирования спора. Мне кажется, что таким путём мы многое, вот мы сразу сдвинем вот этот большой пласт, который как вы видите, у нас все время пробуксовывает. И в отношении каждого варианта, каждого досудебного порядка принимать закон тоже, конечно, нецелесообразно.

Ну и вот в отношении того, что могут ли судьи и там другие прочие принимать участие как медиаторы. Я считаю да, потому что говорят, что это будет дороже, дорого стоить. Это дорого будет стоить, то есть не дорого, а стоить только в отношении судьей в отставке, потому что остальные работники, они, так сказать, по зарплате своей, по своему статусу, закон им разрешит это делать, и они это будут делать. Теперь в отношении ещё того, что не нарушит ли это доступ к правосудию. Нет. Конституция разрешает урегулировать споры любым не запрещенным способом, а если это не удается, да, тогда иди в суд. И мне кажется, что это, в общем, нельзя откладывать в долгий ящик ради спасения правосудия. Поверьте, эти слова не просто так я произношу.

Председательствующий. Спасибо, Алла Константиновна.

Коллеги, я, просто чтобы не повторить подвиг Селезнева: вот чего-нибудь сказал и ушел. (Смех в зале.) Я бы хотел сейчас, учитывая, что ещё осталось несколько выступающих и нам нужно подводить итоги, и следующее мероприятие у нас начинается в 17 часов, нужно переехать. Я предлагаю тут без медиаторских процедур, просто сейчас уже закончить на этом, потому что я бы хотел дать... да, обсуждение закончить.   Хотя понятно, что мы в основном только обозначили позиции.

Я просто всё-таки как спикер, я должен сказать, что надо зафиксировать, что мы как бы блок вопросов, связанных с формированием медиаторского сообщества, очень важные подходы высказаны. В принципе в целом никто не отрицает. Даже Александр Петрович, который оптимист, вот сейчас тоже он не слушает. Александр Петрович, даже вы, что все признают, что этот институт важный, его нужно развивать. Можно по-разному оценивать, в какой момент мы будем считать, что он там состоялся. И этот процесс такой философский. Но тем не менее он есть. Блок вопросов по формированию важный. Мы выступаем за то, чтобы всё-таки консолидировать медиаторское сообщество в том виде, какое оно есть. Отсекать, постараться отсекать непрофессиональное участие или злонамеренное участие, добиваться повышения профессионализма.

Большой блок вопросов, связанный с обязательностью досудебных процедур в целом и, в частности, медиации. И я думаю, что мы исходя из этих материалов и того, что не выступившие наши участники сейчас нам в рабочем порядке передадут. Я думаю, что это наш не последний разговор.

Я бы хотел всё-таки на правах старшего нашего учителя и товарища предоставить слово Вениамину Федоровичу для такого заключительного, может быть, выступления. И мы на этом будем считать, что разговор не окончен, а эту часть разговора завершим. Спасибо. Вениамин Федорович, будьте добры.

Яковлев В.Ф. Большое спасибо.

У меня сложилось такое представление, что  наш проект рекомендаций и то, что мы здесь услышали, они не вполне соответствуют друг другу. Правильно? Потому что, если прочитаешь рекомендации, то получается так, закон есть, а кроме закона ничего нет. И поэтому надо как можно быстрее внести в него изменения. Я такой подход в принципе считаю неправильным, и мы думаем, что нам надо дух наших рекомендаций изменить. Потому что, слава богу, что закон появился. Правда?

Я вам скажу, что он рождался в больших муках. Вы не представляете себе, сколько усилий пришлось затратить многим лицам, многим для того, чтобы он наконец... Ведь было множество вариантов этого закона. Причем я  утверждаю, что первоначальный вариант был самый хороший. Почему? Да потому что он был рамочный. Законы о медиации, они должны быть такими же, как процессуальные кодексы. Не должны они быть такими, потому что это совершенно другая процедура, это не судебная процедура.

Ведь у нас смысл медиации сводится к фигуре посредника. Глубочайшая ошибка. Во-первых, слово "посредник" - плохое слово. Во-вторых, медиатор - не лучше, потому что путают с медитатором. Следовательно, по существу... Вот я, например, понимаю, конечно, что может быть юридически это не вполне точно. Но я называю эту фигуру примирителем, таким хорошим  русским словом "примиритель". Это первое.

Второе. Вот закон рождался в больших муках, потому что у нас в обществе существует огромное количество дремучих предрассудков. Говорят, вот слышали, сегодня здесь выступления. Это же махровая коррупция. Откуда здесь возьмется коррупция? Коррупция есть там, где власть. Правильно? Кого подкупают? Власть. Потому что она выносит решение в пользу лица, которое дает деньги, независимо оттого,  прав он, не прав, но он за деньги.

Примиритель никаких решений не выносит. И когда, например, здесь сегодня звучало, что решения эти должны соответствовать законам, то мое ухо это коробит. Потому что никаких решений  примиритель не выносит, нет у него таких полномочий. Значит, и деньги ему как власти не за что давать. И никакой коррупции здесь быть не может. Здесь могут давать деньги только за услугу. Причем за услугу, которая является услугой, её трудно испортить. Эта услуга состоит в том, что помочь людям вступить в переговоры и нормально разговаривать друг с другом нормальным человеческим языком. И попытаться понять друг друга, интересы друг друга. И попытаться войти в положение друг друга. И попытаться выйти из конфликта способом наиболее безболезненным для обеих сторон. Это великое искусство Это великая ценность, особенно действительно в нашем обществе, чрезвычайно конфликтном.                             

И здесь правильно говорилось о том, что наши средства массовой информации с утра до вечера эти конфликты разжигают, потому что вот есть, например, вечерняя передача, она называется, очень популярная, самая популярная "Пусть говорят". Она называется красиво, но совершенно название не соответствует тому, что там происходит, потому что там никто не говорит и там никто никого не слушает. Там все орут. Поэтому лучше эту передачу назвать так, как она есть: "Пусть орут" и никто никого не слушает. Правда? И вот это "образец" того, как надо обсуждать проблемы, образец в кавычках, конечно. И вот наше телевидение, это правда, оно с утра до вечера, так сказать, усиливает конфликтность в обществе. Это вообще страшная вещь. Конечно, это, наверное, выгодно для кого-то, для тех, кто живет за счёт рекламы там и так далее, так далее, потому что есть же народы, которые падки на скандалы, чем больше скандалов, тем вроде интереснее жить. Но ведь это колоссальный вред нравам и обществу в целом. Колоссальный вред.

У нас, вот говорят, что медиация, вот она к нам с Запада пришла. Глубочайшее заблуждение. Именно Россия всегда отличалась примирительными способами погашения конфликтов. Почему суды наши до революции назывались мировыми? Да потому что они мирили. И что, у нас мировые судьи до революции были юристы? Чаще всего нет, а просто уважаемые люди, которых уважали и к мнению которых прислушивались. Вот и все. И приходили односельчане, между которыми спор там, Иван Иванович с Иваном Никифоровичем поссорились, так приходили они к судье, к мировому судье, и мировой судья их мирил. Кем он был? Посредником он был, а точнее - он был примирителем.

Нам надо. Вот я считаю, что вот, может быть, с этого сейчас надо начинать. Наши мировые суды совсем не мировые, мы название взяли, а суть-то, это обычный суд, правда? Да ещё перегрузили: по 600 - 700 дел в месяц. Это же дикий ужас, это издевательство и над сторонами, и над судьей. Следовательно, надо понять, что это за процедура. Это самое главное. Но мы-то понимаем, вот здесь сидящие, но даже сидящие, вот видите, терминология какая: принять решение, коррупция и так далее. Это свидетельствует, я скажу откровенно, о полном непонимании сути этой процедуры.

Теперь значит, мне кажется, не надо торопиться нам там вносить изменения в закон быстрее. Не в этом дело. Нам надо создавать в обществе атмосферу соответствующую. Нам надо по-существу инициировать создание государственной программы, государственной программы внедрения переговорно-примирительных процедур для урегулирования конфликтов. В нашем законе почему-то сказано, я вот тоже удивляюсь почему, не было этого первоначально, что могут рассматриваться только индивидуальные споры, а коллективные споры не могут, трудовые, например. Почему спрашивается? Почему, когда во всем мире примирительные процедуры прекрасно работают именно в коллективных трудовых спорах, правда? Следовательно, действительно точечно его надо немножко изменить, здесь об этом правильно говорилос… Продолжение »